Детский дом и его обитатели. Лариса Миронова
сон был такой. Будто в театре меняют декорации. Меняют долго, тайно и неразумно – с одной стороны сцены всё время что-то переносят на другую… Но вот я уже вижу подмену – дерево меняют на пластик, бумагу – на полиэтилен… Один из актёров любовно прилепился к умирающему дереву, которое хотят заменить пластиковой штангой. И его никак не могут отлепить, потому что он… из пластилина… И тут же рядом, в оркестровой яме – ужасная пасть чавкает свеженькое мясцо… Чавкает и что-то бормочет под нос… И уже слышно – что.
«…пятнадцать томов законов и двадцать томов примечаний… пятнадцать томов…»
О чём этот сон был? Я часто о нём думала. О добре и зле грядущего?
И тут мне на глаза попались стихи. Они были перепечатаны мною на машинке, когда я относила последние книги в бук. Это Мережковский. Я стала читать.
Каким путём, куда идёшь ты, век железный?
Иль больше цели не, и ты висишь над бездной!
.. И вот сейчас, через много лет, я вспоминаю тот детский дом, вспоминаю обо всём, что там было, в мельчайших подробностях и спрашиваю себя – пошла бы снова в детский дом, уже на горьком опыте познав – как это бывает?
Да. Пошла бы.
Но только в тот же самый. И к тем же детям…
Потом у меня были и другие воспитанники. Но именно эти, самые трудные, остались моими.
С другими я тоже старалась работать изо всех сил, жить для них. И среди них были любимые. Самые дорогие дети. Но именно эти, детдомовцы из «дэдэ полтинник», первые мои воспитанники так и остались моей болью, моей радостью. Частью моей жизни…
У Лили Кузенковой семья получилась хорошая. Очень хорошая. Хотя и не сразу. Родила девочку почти сразу после выхода из детского дома. Через год стало ясно, что помощи от отца ребенка ждать без толку. Растила свою кроху в малюсенькой комнатушке большой коммуналками, воюя с соседями за право занять ванную для купания ребенка или стирки. Себя не жалела, но делала всё, чтобы дочка росла здоровой, развивалась нормально.
Когда я пришла к Лиле на первые именины ребенка, мои страхи – справится ли? – сами собой развеялись: эта мама ребенка не бросит. Как бы ни трудно ей было.
А ведь ей тогда исполнилось едва семнадцать!
Прошёл ещё год, и Лиле встретился парень, о котором можно только мечтать. Пришел из армии, устроился на автобазу, Лиля устроилась работать в ясли, туда же устроила и свою малышку. Муж заботился о приёмной дочери так, будто всю жизнь к этой миссии готовился.
Недавно они приходили ко мне – теперь уже весьма солидные люди, со стажем семейной жизни. Пили чай с пирожками, Лиля сама испекла, а когда она пошла на кухню – мыть чашки, её супруг очень серьёзно сказал мне:
– Нормально живём, только не нравится мне, что Лилёк курит. Кашель уже сильный, а курить не бросает.
– А сам ты куришь? – спрашиваю.
– Раньше курил. А потом мать сказала – брось! И бросил. Она сердцем болеет. Жалко её…
Проходит около получаса, и в отрядную уже посмелее заглядывают и другие дети. Входят, не здороваются, посидят, послушают, о чем