Поцелуй Уробороса. Вадим Панов
текущих событий: в клетчатом пиджаке и лысый.
– Дворцовый переворот! – категорично заявил обладатель пиджака. – Нет сомнений, что мы видим борьбу за власть внутри Великого Дома Людь. Жрицы воспользовались слабостью королевы и начали междоусобицу.
– Это очень серьезное обвинение, – промямлил лысый.
– У вас есть другое объяснение?
– Возможно, мы имеем дело с преступлением…
– Зачем Ярине убивать жриц?
– Ее причастность не доказана.
– А я отвечу зачем: Ярина узнала, что Любава, Мирослава и бароны планируют переворот, и решила принять превентивные меры – натравить на них Ардоло.
– Вы слово в слово пересказываете официальную версию пресс-службы Зеленого Дома.
– Но она составлена теми, кто отодвинул от власти Всеславу и преследует Ярину…
– Кто бы мог подумать, что воеводу дружины Дочерей Журавля объявят в розыск, – сокрушенно произнес Ежер, отключив звук. – Я бы понял, объяви Ярину в розыск Темный Двор или Орден, но сами люды… – Хамзи покачал головой. – Так нельзя.
– Почему? – не понял Федра.
– Потому что подобные вопросы необходимо решать между собой и не выносить сор из избы, – строго ответил шас. – Свои не должны бояться своих и прятаться от них, свои должны знать, что от своих им не грозит самое страшное…
– Это называется безнаказанность, – брякнул Федра.
– Ты опять меня не дослушал, – нахмурился Ежер.
– Извините.
– Эх, молодость, молодость…
Как все шасы, Хамзи был хитроумен, черноглаз и носат. Еще он был черноволос, но время смыло смоль, сделав волос абсолютно седым, что нехарактерно для шасов, но иногда встречалось.
Федру Ежер знал с детства и считал кем-то вроде сына, особенно после того, как Юрий узнал о Тайном Городе – магической стороне Москвы. С тех пор у них появилось много дополнительных тем для разговоров, и Хамзи охотно рассказывал молодому челу о тонкостях жизни в мире Великих Домов, о взаимоотношениях семей, а также о писаных и неписаных правилах.
– Это не безнаказанность, а ответственность, – строго продолжил шас. – Каждый из нас должен с молоком матери впитать простую истину: нельзя вести себя со своими так, чтобы они захотели тебя убить. Это позор. И если это правило соблюдается, то исчезает необходимость угрожать своему смертью.
– А если это правило нарушается?
– Тогда монолит Великого Дома дает трещину. А это плохо.
– Если в Зеленом Доме действительно переворот, то он не первый и не последний в его истории, – хмыкнул Юрий. – И в Ордене они случаются.
– Поэтому Людь и Чудь никогда не сравнятся в величии с Темным Двором, – как само собой разумеющееся, произнес Ежер.
– Пожалуй, – коротко отозвался Федра, зная, что оспорить это утверждение невозможно.
Шасы славились неуживчивостью и скверным характером, но в отношении