Камень власти. Ольга Елисеева
произнес фаворит, едва ворочая языком. Сказать, что он потрясен, было бы не точно. Иван Иванович чувствовал себя сбитым с толку и ошарашенным.
– Вас это удивляет? – Брюс широким жестом обвел пруд. – Простейшая химическая реакция. Ничего сложного. Могу научить. – И старый фортификатор пустился в мудреные рассуждения о взаимодействии воды и свинца.
Всю дорогу до дома он сыпал формулами, ни одну из которых Ивану Ивановичу не удалось запомнить.
Графская усадьба оказалась приятным двухэтажным домом на взгорье, которое огибал неширокий ручей. По словам Брюса, его он тоже замораживал для дворовых ребятишек, когда тем хотелось покататься на коньках.
– Все дело в запруде, – признался Яков Виллимович. – Она генерирует холод. Внутри нее… – Тут граф опять погрузился в объяснения, из которых Шувалов, не получивший инженерного образования, не понял ни слова. – А зимой, когда нужна свежая рыба, пруд можно и оттаять, – с торжеством заключил Брюс. – Я часто так делаю.
Он проводил гостя по высокой деревянной лестнице к дверям, а сам скрылся наверху в гардеробной, чтоб привести себя в порядок.
Дворецкий, похожий на плохо отесанное бревно, на которое нацепили камзол из желтого шелка с вышитым гербом шотландских королей на груди, жестами объяснил Шувалову, куда двигаться. «Может, он немой?» – подумал Иван Иванович. В этом доме фаворит ничему бы не удивился.
Стайка таких же бессловесных, но прелестных, как день, горничных окружила гостя в его комнате – просторной, слегка старомодной, но чистой до хруста накрахмаленного белья и легкого запаха масляной краски от свежевыкрашенной рамы. Девушки без всякого смущения помогли Шувалову раздеться и принять с дороги холодную ванну.
Одна из них – розовощекая милашка с цветком шиповника в волосах – показалась ему особенно очаровательной, и фаворит не удержался, чтоб не потрепать ее по щеке. Крошка заулыбалась, но так и не проронила ни слова. Однако именно она накрывала на стол, когда хозяин дома вместе с приезжим сели обедать.
– Я знаю, что привело вас сюда, – сказал Брюс, любезно подавая Ивану Ивановичу сладковатый ревеневый соус, который в такую жару был необычайно хорош к блюдам из телятины. – Вас послал ко мне господин канцлер, не так ли?
– Брат Обрядоначальник, – ерзнув, поправил гость. Он не знал, как перейти к щекотливому вопросу, с которым его, собственно, и направили сюда. – Брат Обрядоначальник хотел спросить вас, – Шувалов запнулся и поднял на графа глаза, полные просьбы помочь ему с честью выпутаться из создавшегося положения. – Яков Виллимович, государыня очень плоха…
Старик смотрел на молодого фаворита Елисавет, не отрываясь. Сколько раз за последние пятьдесят лет он слышал эти слова? Государыня? Какая именно? Екатерина? Анна? Елизавета? Эта маленькая девочка? Лизетка, как дразнил ее Петр. Неужели дочь Петра уже сходит в могилу? Брюс не мог в это поверить. Какой же сейчас год? Не важно. Они хотят от него того же, что и всегда. Неужели так трудно запомнить последовательность магических