Дырка для ордена. Василий Звягинцев
вы – господин Узиель Гал. Звучит это вполне прилично, и запомнить легко. Паспорт совершенно подлинный, зарегистрирован как положено, срок действия десять лет. Можете пользоваться им без всяких опасений. Вот здесь отметка, что вы абсолютно не годны к военной службе, даже и в военное время, так что выпустят вас без проблем.
Чекменев, видимо избравший себе на сегодня позицию стороннего наблюдателя, молча кивнул с набитым ртом.
Сергей взял паспорт с вложенным в него билетом на самолет до Нью-Йорка.
Фотография была его, но когда ее сделали? Очевидно, прямо в приемной премьер-министра, скрытой камерой, потому что костюм и рубашка были те же, что и сейчас, а он сегодня надел их впервые. Ловкая работа.
Что бы там ни говорил майор, Тарханов решил уточнить свой нынешний статус у соотечественника, облеченного, что очевидно, весьма широкими полномочиями.
– Все так и есть, друг мой. Для отечественного армейского командования вы, к глубокому прискорбию, погибли. Из огня да в полымя, как говорится. Или же – сколько веревочке ни виться..
– Можно также добавить, – щегольнул знанием русского фольклора и Розенцвейг, – повадился горшок по воду ходить, тут ему и голову разбить.
– Ну, братцы, вы уж слишком плотно за меня взялись, – посетовал Тарханов. Чуть пригорюнился, соответственно моменту. – Значит, помянем. – Он поднял рюмку. – А если спросит кто-нибудь, ну, кто бы ни спросил, скажи им, что навылет в грудь я пулей ранен был. Что умер честно за царя, что плохи наши лекаря и что родному краю привет я посылаю.
Не прекращая застолья, Розенцвейг и Чекменев подробно проинструктировали Тарханова о том, как ему вести себя в полете и по прибытии на место.
– Интуиция подсказывает, что мы еще встретимся с вами, дорогой друг, – сообщил майор. – Это гора с горой не сходятся. Может, здесь, может, в Москве. В любом случае желаю всяческих успехов и долгих лет жизни. Главное, соблюдайте одиннадцатую и двенадцатую заповеди.
– Это какие же? – удивился Сергей, который слышал лишь о десяти.
– «Не зевай» и «не попадайся».
На этой оптимистической ноте ужин и завершился.
На обратном пути Чекменев, который за весь вечер не сказал и десятка фраз, предложил:
– Нет, ты как хочешь, а я предпочел бы закончить мероприятие как-нибудь по-нашему. Мы же с тобой тоже расстаемся надолго, а я к тебе привык. Да и не обо всем пока обговорено. Выпьем еще чуток, я тут явно недобрал, закусим селедочкой с черным хлебом. Сколько ни пытался, так и не привык к их кулинарии. Вроде талантливые люди, а готовят черт знает что. Любой неграмотный грузинский крестьянин им сто очков вперед даст.
Действительно, подполковник пил сегодня крайне мало, по нескольку раз пригубливая одну и ту же рюмку. Очевидно, по каким-то своим, оперативным соображениям.
– То, что они тебе первую фазу отхода обеспечивают, это хорошо. Мне хлопот меньше, собственные ресурсы лишний раз приберегу, а их СД – одна из мощнейших спецслужб в мире, сделают все