Дюна: Дом Харконненов. Кевин Андерсон
находится. Надо будет найти способ шантажировать их. Он сдерет с них (фигурально, конечно же, фигурально!) черные похоронные накидки и заставит голышом дожидаться его суда.
Он швырнул измятое зеркало на плиты пола, угодив в тренажер. В руках у барона не было трости, поэтому он не смог сохранить равновесие и грохнулся спиной на мат.
Нет, это просто невыносимо…
Взяв себя в руки, барон проковылял в свой захламленный кабинет и вызвал Питера де Фриза. Громовой голос Владимира Харконнена разнесся по коридору, и слуги со всех ног кинулись искать ментата.
Целый месяц де Фриз выздоравливал после глупейшей выходки с передозировкой пряности. Идиот заявил, что видел падение Дома Харконненов, но не смог предложить никакого средства, с помощью которого барон сумел бы избежать такого печального будущего.
Сейчас ментату предоставлялась возможность искупить свой промах и предложить план удара по Бене Гессерит. Каждый раз, когда де Фриз своей очередной глупостью доводил барона до белого каления и рисковал быть казненным, он находил какое-то очень удачное решение и вновь доказывал свою незаменимость.
Как мне причинить вред Бене Гессерит? Как скрутить их в бараний рог и заставить корчиться?
Ожидая ментата, барон выглянул в окно и посмотрел на промышленный пейзаж Харко-Сити, с его маслянисто блестящими закопченными зданиями, вокруг которых не было и намека на зелень. Обычно вид успокаивал барона, но на этот раз он лишь еще больше упал духом. Прикусив от досады губу, барон почувствовал, как из его глаз потекли слезы жалости к себе.
Я сокрушу Общину Сестер!
Эти женщины не глупы. Далеко не глупы. Для своих селекционных программ и политических махинаций они сами выращивали интеллектуалов для пополнения своей элиты. Для того чтобы усовершенствовать программу и усилить Орден, им потребовались гены высшей пробы – гены барона Харконнена. Как же он ненавидел их!
Надо разработать очень тонкий план… Поможет только хитрость, помноженная на хитрость…
– Милорд барон, – произнес Питер де Фриз, открывая дверь. Голос выползал из его глотки, как ядовитая змея из гнезда.
Из коридора до слуха барона донеслись крики, шум и лязг металла. Что-то грохнуло в стену, посыпались осколки мебели. Барон отвернулся от окна и увидел входящего в кабинет похожего на медведя племянника, пришедшего вслед за ментатом. Раббан нисколько не напрягался, но каждый его шаг громом отдавался под сводами кабинета.
– Это я, дядя.
– Вижу. А теперь оставь нас. Я звал Питера, а не тебя.
Обычно Раббан проводил все свое время на Арракисе, выполняя приказы барона, но, возвращаясь на Гьеди, он всегда горел желанием принять участие в обсуждении важных дел.
Барон вздохнул и задумался.
– Я передумал, Раббан. Ты можешь остаться, если хочешь. Так или иначе, но я все равно буду вынужден тебе об этом рассказать.
В конце концов, это чудовище – его наследник, единственная надежда