Сумерки. Стефани Майер
написала маме еще одно притворно-жизнерадостное письмо. В субботу съездила в местную библиотеку, но выбор книг оказался таким скудным, что я не стала даже записываться; придется наметить на ближайшее время поездку в Олимпию или Сиэтл и поискать там хороший книжный магазин. Мимоходом прикинув, сколько бензина сжигает мой пикап на километр пути, я содрогнулась.
Все выходные дождь был несильным, почти бесшумным, и я сумела как следует выспаться.
В понедельник утром на стоянке со мной поздоровались сразу несколько человек. Я не знала их имен, но каждому махала в ответ и улыбалась. Этим утром похолодало, но, к счастью, дождя не было. На английском Майк, как обычно, сидел со мной. Нам неожиданно устроили контрольную по «Грозовому перевалу» – без подвохов, совсем легкую.
В общем, я освоилась на новом месте гораздо быстрее, чем рассчитывала. И чувствовала себя комфортнее, чем ожидала.
Когда мы вышли после урока, в воздухе кружились белые снежинки. Звучали оживленные голоса учеников. Ветер леденил щеки и нос.
– Ух ты, снег! – воскликнул Майк.
Мелкие белые хлопья беспорядочно лезли мне в лицо, скапливались на обочинах дорожки.
– Ой.
Снег. Вот тебе и хороший день.
Майк удивился.
– Неужели ты не любишь снег?
– Не люблю. Он означает, что для дождя уже слишком холодно.
Еще бы.
– И потом: я думала, ему полагается падать отдельными снежинками – ну, знаешь, каждая из которых неповторима, и все такое. А эти хлопья похожи на наконечники ватных палочек.
– Ты что, никогда раньше не видела снегопада? – не поверил своим ушам Майк.
– Видела, конечно. – Я сделала паузу. – По телевизору.
Майк рассмеялся, и в этот момент большой мокрый снежок ударил ему в затылок. Мы оба обернулись, чтобы посмотреть, откуда он прилетел. Я заподозрила Эрика, который уходил, повернувшись к нам спиной, но не в сторону класса, где по расписанию у него был очередной урок, а в противоположную. Майк, должно быть, тоже подумал на него. Он наклонился и зачерпнул белую кашицу.
– Увидимся за обедом, ладно? – бросила я на ходу. – Раз уж началось швыряние этой мокрой гадости, я предпочитаю спрятаться под крышей.
Он только кивнул, не сводя глаз с удаляющегося Эрика.
Все утро было только и разговоров, что о снеге – наверное, по случаю первого снегопада в этом году. Я упорно молчала. Да, снег суше, чем дождь, – пока не растаял у тебя в носках.
После испанского, направляясь в кафетерий вместе с Джессикой, я была начеку. Мокрые снежки летели со всех сторон. Я несла в руках папку, чтобы прикрываться ею, как щитом. Джессика потешалась надо мной, но, видя мое испуганное лицо, сама запустить в меня снежком не отважилась.
Майк нагнал нас у двери – он смеялся, снег таял у него на шипах прически. Вставая в очередь за едой, Майк с Джессикой воодушевленно обсуждали битву на снежках. Я по привычке взглянула на стол в самом углу. И словно примерзла к месту. За столом сидели пятеро.
Джессика