Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны (сборник). Фрэнк Герберт
вам угодно, миледи.
– Прежде всего ответь мне на один вопрос, – сказала Джессика. – Итак: ты сейчас – харконненский агент?
Хават подскочил, его лицо потемнело от гнева.
– Вы смеете так оскорблять меня?!
– Сядь, – спокойно сказала она. – Ты оскорбил меня так.
Хават медленно опустился в кресло.
Джессика, читая знаки на так хорошо знакомом ей лице, слегка расслабилась и глубоко вздохнула. Нет, это не Хават.
– Теперь я знаю, что ты верен моему герцогу, – произнесла она. – И я готова простить нанесенное тобой оскорбление.
– А разве есть что прощать?
Джессика нахмурилась: «Следует ли мне сейчас использовать мой козырь?.. Рассказать ли ему о том, что эти несколько недель я носила в моем лоне дочь герцога? Нет… даже сам Лето не знает об этом. Это только осложнило бы его жизнь и отвлекло бы – как раз тогда, когда он должен сосредоточить все силы на спасении собственной жизни. А это – это я еще успею использовать».
– Правдовидица, конечно, узнала бы истину, – сказала она. – Но у нас нет Правдовидицы, признанной Верховной Коллегией.
– Точно так. Правдовидицы у нас нет.
– Есть ли среди нас предатель? – спросила она. – Я тщательно изучала всех наших людей. Кто это может быть? Не Гурни. Уж конечно, не Дункан. Их заместителей не следует даже принимать во внимание – они занимают недостаточно стратегически важные посты. И это не ты, Суфир. Это не может быть Пауль. Я знаю, что это не я. Итак, кто остается? Доктор Юйэ. Так что, вызвать его сюда и допросить?
– Вы же знаете, что это ерунда, – отмахнулся Хават. – Он прошел кондиционирование в высшем колледже. Это я знаю наверняка.
– Не говоря уже о том, что его жена, из Бене Гессерит, была убита Харконненами, – добавила Джессика.
– Так вот что с ней сталось, – пробормотал Хават.
– Или ты не слышал, какая ненависть звучит в его голосе всякий раз, когда он поминает Харконненов?
– Вы же знаете, что у меня нет слуха на эти штуки.
– Ну а на меня почему пало подозрение? – спросила Джессика.
Хават нахмурился:
– Миледи угодно ставить своего слугу в весьма сложное положение… Ведь прежде всего моя верность принадлежит герцогу.
– И я многое готова простить за эту верность, – отозвалась Джессика.
– И вновь мне приходится спрашивать: а есть ли что прощать?
– Итак, пат? – спросила она. – Тупик?
Он пожал плечами.
– Тогда изменим тему на некоторое время, – предложила она. – Вот Дункан Айдахо, удивительный боец, превосходный телохранитель и разведчик. Сегодня он напился пьян каким-то пряным пивом. Мне доложили, что и другие наши люди одурманены этим напитком. Это так?
– Вам же доложили, миледи.
– Так. Скажи, Суфир, тебе не кажется, что их пьянство – это симптом?
– Миледи изволит говорить загадками.
– Ты же ментат, так пользуйся своими способностями! – резко сказала она. –