Поэма. Андрей Мир
до колен отвлёк меня от созерцания зонта, и, наконец, мельком заметив тёмно-зелёные брюки, ныряющие в сапожки, и нежно-голубую блузку, выглядывающую из-за плаща, я взглянул на прелестное лицо посетительницы. Мягкие выразительные черты и нежные линии вкупе с пышными слегка волнистыми тёмными волосами carre были его украшениями. Каштановые глаза гостьи были огромными, губы пышными, лицо разрумянившимся от ходьбы, – передо мной стояло само очарование, сошедшее с одного из полотен Бугро (разве что одетое по-современному). Не слышав голоса красавицы, не зная её имени, я каким-то неведомым образом чувствовал в ней бесподобное создание: улыбка делала её обворожительной, а наряд говорил не только о необычайной смелости, но и повествовал о чём-то удивительно-чудесном. Её пёстрое обличье могло обезоружить любой дождь, превратив его в красочный праздник жизни, ослепить всякую молнию своими цветами, перекричать каждый гром гимном юности и веселья.
Незнакомка казалась мне неведомым, почти неземным существом, которое, если и обрадовало на несколько мгновений мою студию своим присутствием, то лишь по невыносимо-глупой случайности. Мне так не хотелось успеть сравнить её с другими, попытаться запечатлеть этот волшебный образ в анналах памяти, задаться вопросами "отчего" и "зачем", что я принял за лучшее поскорее выпроводить её, как бы грубо это ни вышло.
– Что вам угодно? – довольно сухо, спросил я.
– Я случайно наткнулась на вашу вывеску, – радостно начала посетительница приятным, словно нежная музыка, голосом, – и подумала, что мне, пожалуй, не помешает взять несколько уроков танцев!
Слегка смягчившись, я предложил ей прийти завтра в это же время, на что она как-то по-особенному светло улыбнулась и выпорхнула за дверь. Что и говорить о том, что остатки и урока, и дня мои мысли неудержимо стремились к удивительному видению, имя которого всё ещё не открылось мне.
На следующий день Париж благоденствовал под лучами вновь вспыхнувшего солнца (дождь прекратился ещё накануне под вечер). Птицы то и дело шуршали крыльями, купаясь в прохладных лужах, разноцветные зонтики цветов распустились на газонах, деревьях и кустах; редкие стайки облаков неторопливо плыли на юго-запад. Блестящие глаза моей студии, а попросту говоря, – окна, томно раскрыли свои веки, приветливо впуская аромат лета.
В назначенный час на пороге школы появилась незнакомка. Несмотря на то, что она была одета довольно обыденно, посреди тканей её наряда нитями пробегали женственность и гармония хорошего вкуса. Я уже было собрался указать ей на ширму, за которой можно было при желании переодеться или сменить обувь, когда моя гостья, чуть пожав плечами, заметила:
– Меня зовут Эмма. Вчера я забыла рассказать вам кое-что важное про мой танцевальный опыт.
– Хорошо, расскажите сегодня, – улыбнулся я, – но давайте не будем стоять на пороге, вот за этой ширмой вы можете приготовиться к занятию.
– Нет, послушайте, – покачала головой