Дорога горы. Сергей Суханов
не любой. Ты рисковал жизнью, и я этого не забуду.
Наступило неловкое молчание.
– Тебе бы по-хорошему надо в Дом собрания94, – сказал Иешуа.
– Где его тут взять? Не молиться же вместе с шомроним.
– Давай тогда прочитаем «Дорожную молитву».
По комнате разнесся шепот: «Да будет Твоя воля, ХаШем, наш Бог и Бог наших отцов, вести нас мирным путем, направить наши шаги мирной стезей, проложить нам благополучную дорогу и привести нас к цели нашего путешествия для жизни, радости и мира …»
– Как ты стал погонщиком? – спросил Иешуа после молитвы.
– Когда стал халуцем95. Старший брат женился и поселился с женой в общем доме. У меня с Адой отношения сразу не заладились. Невзлюбила она меня, насмехалась, говорила всякие гадости. А весной брат надорвался, таская камни с поля, слег и умер. По закону деверства я должен был жениться на невестке. Но об этом не могло быть и речи, хотя Ада сразу стала шелковой: понимала, что может надолго остаться вдовой. Все в деревне знали, какая она стерва. Но я уперся – не хочу, и точка! Короче, пришли мы в бет-дин96 за свидетельством, там она – как положено – сняла у меня с ноги сандалию и плюнула в лицо. Уж харкнула, так харкнула, с удовольствием! А дома опять принялась за старое: пилит меня и пилит. Терять-то ей нечего. Я недолго терпел – собрал вещи и ушел.
– И как устроился?
– Сначала работал грузчиком на базаре в Иерушалаиме, там и жил. А потом встретил Бен-Циона. Мне нравится с ним – спокойный мужик и с оплатой не обманывает. Не то, что финикийцы. Я один раз по неопытности ходил с ними. Говорят: идем в Киликию, в Тарс, пообещали хорошо заплатить. А дошли только до Цидона. Там они товар продали и говорят: свободен. Я говорю: вы хоть заплатите по факту. Щас! Набили морду и прогнали. А что делать, не пожалуешься – уже Финикия, у местных там все схвачено. А ты как оказался в караване?
– Долго рассказывать, – нахмурился Иешуа. – В общем, не поладил с одним влиятельным человеком.
– Понятно… – Эзра не стал приставать с расспросами.
– Слушай, а что ты все время декламируешь? – вдруг спросил он.
– Тору. А ты разве не знаешь?
– Знаю, конечно, – заявил Эзра уверенным тоном, но потом смущенно признался. – Ну, если честно, то не очень. Я имена знакомые слышу: Шмуэль, Давид, Шаул… Мы с братом с утра до вечера в поле или со стадом, а сестры и мать на огороде, потом на кухне. Писание только отец немножко знал, рассказывал нам в шаббат и в праздники. Так разве запомнишь? Синагоги в деревне нет, потому что все работают. В Иерушалаим первый раз попал, когда из дома сбежал. Побывал в Храме – ух, и красотища! А как у тебя так получается – все помнить?
– Это не трудно. Мне помогают.
– Кто?
– Ангелы. Они говорят, а я повторяю за ними.
– Аааа… – удивленно протянул Эзра и замолчал. Потом отвернулся и вскоре засопел.
А Иешуа еще долго лежал без сна, вспоминая события дня, проговаривая про себя слова, которые
Дом собрания – синагога.
Халуц – букв. «дом разутого», так называли иудея, отказавшегося взять в жены невестку после смерти брата согласно закону деверства. Перед советом старейшин невестка снимала с его ноги обувь и плевала ему в лицо со словами: «Так поступают с человеком, который не созидает дома брату своему». После этого мужчину оставляли в покое.
Бет-дин – раввинский религиозный суд.