Ржавчина. Алексей Пшенов
и морепродукты на кухонный стол, проглотил без закуски рюмку водки, и впал в привычную для пьющего интеллигента рефлексию.
А, действительно, почему он не стал искать Жанну ни в больнице, ни в полиции? Не знал телефонов? Ну, так мог посмотреть в Интернете или пойти туда сам. В стотысячном Карпелье было только две больницы – старая и новая – и всего один полицейский участок. Боялся, что его не поймут и начнут демонстративно разговаривать на кальвенарском наречии? Вряд ли… Исчезновение иностранного гражданина – это вовсе не повод для бессмысленной демонстрации своего сепаратизма. И среди врачей и среди полицейских без сомнения имеется много людей свободно говорящих на английском языке. Так почему же в то время, когда Жанна, вполне возможно, лежала под капельницей в больничной палате или сидела в одной камере с проститутками в полицейском участке, он искал её то на Диком пляже, то в рыбном ресторане?
Желая приглушить это бесполезное самобичевание, Вадим выпил ещё одну рюмку водки, закусил крабами по-корейски и, отыскав в кухонном шкафу давно заброшенную пепельницу, закурил первую за три года сигарету. Вопреки собственным ожиданиям, он вовсе не улетел от табачного дыма, а только почувствовал лёгкое головокружение. В ожидании вестей от Дианы Морозов выпил ещё несколько рюмок водки, съел всех крабов и устриц и выкурил едва ли не полпачки сигарет. Он уже собрался позвонить сам, когда лежащий на столе телефон, наконец, разразился долгожданным звонком. К этому времени сознание Вадима начало беспомощно тонуть в штормовых волнах алкоголя и никотина.
– Я обзвонила все больницы и полицейские участки от Скалистого побережья до Сан-Рабело – Жанна никуда не обращалась и никем не задерживалась. В моргах, слава богу, неопознанных трупов тоже нет, – канцелярски-сухо отчиталась Диана.– Завтра с утра ты должен пойти в полицейский департамент Карпелье и написать заявление об исчезновении своей гражданской жены. Тогда Жанну начнут разыскивать официально.
– Ааа в России такие з-заявления принимают только на т-третий день, – заплетающимся языком сообщил Вадим.
– Мы не в России, – резонно возразила писательница.
– А это ещ-щё хуже. Я не знаю местного языка и н-не смогу н-написать заявление. М-меня просто пошлют нах….
– Я пойду вместе с тобой и сама напишу всё, что нужно. От тебя потребуется только подпись. Ты что опять напился?
– Есть немного…
– Я слышу, сколько немного. Трезвей! До завтра!
Диана отключилась, а в нетрезвой голове Вадима промелькнула неожиданная и очень нехорошая догадка. Эта догадка была настолько страшна и нереальна, что он немедленно запер обе входные двери, чего обычно никогда не делал. Потом в один приём допил остатки водки и, опасно покачиваясь на крутой лестнице, поднялся на второй этаж в свою спальню.
Утром Вадим проснулся с ужасной головной болью. За три года, проведённые без никотина, он успел отвыкнуть от этого