В поисках чаши Грааля в Крыму. Владлен Авинда
появился на поляне под вечер, когда пылал большой костёр, разгоняя тьму и таинство ночи. В руках у него было два горящих факела, которым он совершал Обряд Огнём, выписывая культовые знаки над стоявшими на коленях молодожёнов. Розовые искры роем осыпали склонённые головы, точно золотыми блёстками, будто предвещая богатый урожай зерна. Очищение огнём – древняя отрада тавров, как благодать, ниспосланная Пещерным Духом, как горячее блаженства тепла и света в подземной тьме, куда на поклонение спешит народ тавров, где прячут дорогие приношения и в жертву культу Богине Девы отрубают головы пленным чужестранцам.
– Мы – тавры – свободный народ! – гордо и громко заявил шаман. – Мы не рабы и не станем ими никогда, пусть нас теснят кочевники, сгоняя с плодородных земель и речных долин, мы поднимемся в горы, и там будем сражаться до последнего конца! – неожиданно с патетикой обратился шаман и местный вождь в одном лице, к своим соплеменникам. Он использовал каждую сходку народа для патриотических лозунгов.
– Пусть Идол наш великий восстанет непреодолимою преградой для врагов на перекрёстке горных дорог! И меч наш острый покарает захватчиков! – продолжал он греметь призывами и поклонением пещерному Богу.
Для первой брачной ночи молодожёнам выделили уютный Ночлежный грот, где перед входом горел костёр, лежали собранные кучи сухого хвороста и дров, стояли чаши с лакомством и колдовскими напитками, настоянными на горных злаках, цветах и травах. Мягкая подстилка из высушенных трав укрывало дно грота. Рядом с боевым набором из колчан со стрелами, тугими луками, копьями положили родители молодым хозяйственные и бытовые предметы: хорошо отполированный молоток из камня диорита с кизиловой ручкой, костяные иглы для шитья, каменные зернотёрки, кремневые серпы, вставленные в оправу из челюсти быка.
Музыкой сладкой зачаточной ночи стал играющий и сверкающей лунной пеной весёлый водопад. Ох, как счастливо стонала пещера в ночном вдохновенье в продолжение человеческой жизни! Ах, как ревела и радовалась Вода в яростном восхищение, падая с каменной высоты. И весенний гром с белой молнией на изломе блистал на театральной сцене Палат-горы. И покатился молодой орошающий дождь по горным хребтам тавров. «Страну, прилегающую к морю, гористую и выступающую в Понт, заселяет племя тавров», – говорил в V в. до н.э. отец истории Геродот.
Под уютным солнцем апреля обнялись и застыли молодожёны. А водопад, обиженный не вниманием и не купанием влюблённых, брызгал и ревел ещё громче, приглашая под свои колкие и бодрящие струи. И ступили обнажённые мускулистые тела в водопад жизни. Ах, как короток и приятен этот путь, откуда начинает весёлая игра воды с брызгами, паденьем, круженьем и мокрым шепотом посиневших губ.
На горе Золотое ярмо в укреплённом убежище жил Мед. Сюда и привёл он свою молодую жену Росу. Крепкая стена подковой преграждала путь из степи в горный район. Если хлынет кочевая лава на быстрых конях, то наткнётся на каменную