Ночной сторож, или Семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году. Вениамин Каверин
была его старым другом.
Надо сказать, что не только Таня была без ума от своей учительницы.
Варвара Андреевна была высокая, тонкая, гибкая, с бледным, нежным лицом. Когда она говорила даже самые обыкновенные вещи – «извините, пожалуйста» или «не правда ли, сегодня прекрасная погода?» – всем казалось, что откуда-то доносится музыка. Когда она смеялась, отчетливо слышались звуки челесты – есть такой музыкальный инструмент, напоминающий звон хрустальных бокалов. А когда сердилась, откуда-то мягко доносились аккорды тромбонов.
Словом, можно сказать, что она произвела на немухинцев сильнейшее впечатление. А это, между прочим, не так просто, как кажется.
О своих достопримечательностях немухинцы любят рассказывать неторопливо, подробно. К их числу относятся Старый Трубочный Мастер и футбольная команда класса «В», однажды сыгравшая вничью с донецким «Шахтером».
Теперь немухинцы надеялись, что в число достопримечательностей попадет Варвара Андреевна.
Петька пришел удачно. Таня занималась, так что у него было достаточно времени, чтобы подготовиться и кратко рассказать о том, что произошло: он считал, что, оставаясь невозмутимым, мужчина должен выражаться кратко.
– Сперва попугаи-неразлучники, заметь, зеленые, потом розовый пудель, черный фрак, белая шляпа, желтый плакат, красный огнетушитель и неопределенный кусок киселя, похожий на краешек неба.
– Ничего не понимаю. Петька терпеливо повторил.
– Ну хорошо, – сказал он. – Допустим, что попугаи заглянули, потому что они надоели друг другу, а пудель… Что с тобой?
Не слушая его, Таня смотрела в окно. Конечно, это было простым совпадением, но как раз в эту минуту над Немухином появилась радуга – широкая, мерцающая, плавно изогнутая, неожиданно соединившая новую телевизионную вышку с куполом Дворца пионеров.
– Значит, розовый, синий, черный, зеленый, белый, желтый и красный? – задумчиво спросила Таня. – Интересно, если бы Варвара Андреевна увидела эту радугу, она пригласила бы ее в гости?
Бамм! Бамм!
В молодости Директор Музыкальной Школы играл на ударных инструментах. Может быть, поэтому он считал, что в музыке самое главное – энергия и отчетливость.
– А какие же инструменты могут сравниться в этом отношении с ударными? – спрашивал он. – Смычковые? Или духовые? Нет и нет!
И он любил вспоминать о тех счастливых мгновениях, когда дирижер направлял на него свою палочку. Он вставал и – бамм! – ударял в блестящие медные тарелки.
Разумеется, он был очень доволен, что вся Школа – и даже весь город – в восторге от Варвары Андреевны, хотя иногда ему казалось, что о ней говорят слишком много. В Школе только и слышалось: «Варвара Андреевна, Варвара Андреевна!» Родители, которые всегда недовольны, не жаловались на нее и даже, как это ни странно, хвалили. В «Немухинском комсомольце» появилась заметка о том, что гармонию – есть такой предмет – преподает девушка, гармоничная во всех отношениях. На той же странице