Потерянный и возвращенный мир. История одного ранения (сборник). Александр Лурия
пониманию человеческой природы.
Еще одним отличием луриевских «биографий» является то, что они представляют собой описание случаев с тридцатилетней историей – ни Фрейд, ни кто-либо другой не оставили нам описаний такого объема. Однако истинная уникальность этих историй заключается в их стиле, где строгое, аналитическое описание сочетается с глубоким личным чувством эмпатии к тем, о ком он пишет. Метод строгого анализа используется им для того, чтобы выделить «синдром», всю сумму симптомов, характерных для заболевания, или состояния, или нарушенной функции; однако анатомическое описание синдрома включается в изображение личности больного, его индивидуальности, что делается с почти художественной непринужденностью и экспрессией. И эти два метода объединены – синдромный анализ всегда связан с характеристикой личности больного, а личность всегда связана с синдромом – метод художественного изображения личности и научный анализ синдрома с успехом сплавлены воедино. Насколько Лурии удается их сплавить – решать читателю; однако необходимо подчеркнуть, что уже сама идея такого сплава была смелой и новой. До Лурии никто еще не создавал неврологических «новелл».
«Я пытался идти, – пишет Лурия, – по пути Уолтера Патера с его „Воображаемыми портретами“… с той разницей, что персонажи моих книг не были воображаемыми портретами». Они не были воображаемыми, но и не были невообразимыми, так как превращение Лурией простых фактов из жизни Шерешевского и Засецкого в удивительно живые и прекрасные описания случаев – продукт потрясающего творческого синтеза и воображения. Естественно, что они оказываются описаниями экстраординарных случаев, так как именно необыкновенные случаи представляют наиболее выразительные примеры, уникальные по своей поучительности, независимо от того, являются они случаями гипертрофии каких-либо способностей (как это имеет место в случае мнемониста с его фантастически развитой памятью и воображением) или случаями поражения определенных мозговых зон и опустошительного разрушения психических функций, как у больного Засецкого с ранением мозга.
Выдающийся врач прошлого века Айви Мак-Кензи писал: «Врач (в отличие от натуралиста) занимается… одним-единственным организмом, человеком, усилия которого направлены на сохранение собственного тождества в неблагоприятных обстоятельствах». Как нейропсихолог Лурия изучает заболевания и синдромы, развитие мозга и его поражения, а также связанные с ними изменения психики; однако как представитель «романтической» науки и как врач он всегда сосредоточен исключительно на этом тождестве, занят поиском его, рассмотрением особенностей его трансформаций, укреплением и поддержкой этого тождества в борьбе с превратностями судьбы. Именно по этой причине «биографические» описания Лурии, помимо своей специфичности, являются прежде всего и преимущественно рассказами о личности как целом – о ее психике, жизни, мире, о выживании.
В своей книге «Ум