Новое время. Дмитрий Селин
вызывает у меня искреннее восхищение – видимо, окружающая обстановка успела повлиять на Максима, оттого он и начал задвигать такие «периоды» – но неужели Вы думаете, что я о такой мелочи не подумал?
– Мелочи? – КВС слегка склонил голову и смотрел на Максима с нескрываемой иронией –может, Вы им ещё банковской карточкой расплатиться предложите? Понимаете, через какую щель они предложат её провести?
– Фи, Сергей Васильевич, подобное в приличном обществе, как сейчас говорится, не комильфо – Максим даже бровью не повёл в ответ на этот неприкрытый намёк – Ваши рассуждения абсолютно верны лишь и только в момент «сейчас». Завтра, послезавтра и самое позднее через неделю всё изменится. Сдаётся мне, что никуда нам не деться. Ну, в смысле, обратно к себе вернутся, в Российскую Федерацию. Две тысячи двенадцатого года. Как бы ни Вам, ни мне этого не хотелось, а это значит, что придётся жить в этом мире. Ну, если нет, конечно, домика в Болгарии или скромных апартаментов в Лондоне. У меня, например, нет. А у вас?
– Нет, конечно – слегка раздражённо ответил КВС – ипотечная квартира в Москве есть, дочери купил.. то есть была!
Мерзляков сунул руки в карманы форменного пальто, насупился.
– Возможно, Вы и правы – нехотя согласился он после некоторого раздумья – не забывайте только одно – здесь вам не Европа, народ живёт бедно, средняя рабочая зарплата сейчас в Российской империи всего двадцать четыре рубля в месяц. Так? – спросил он у напряжённо слушающего весь разговор Шубина
– Да-с – кивнул репортёр – в промышленности, по данным фабричных инспекций. Рост за пять лет десять процентов – не без гордости за успехи страны заявил Шубин.
Столь практическая беседа была прервана криком мальчишек, облепивших забор ближайшего к месту аварийной посадки особняка.
– Летят! Летят! – кричали они, размахивая шапками и даже гимназическими картузами. Повод сбежать с занятий был воистину железный и затесавшиеся в толпу заводских пацанов гимназисты им незамедлительно воспользовались. С более высокой, почти двухметровой, точки обзора им было видно лучше, чем прикрытым с западной стороны фюзеляжем собеседникам.
Проваливаясь на полколена в подтаявший снег, они обежали носовую часть аэробуса и увидели вдалеке, среди облачных разрывов, приближавшийся самолётный крестик.
– Быстро они – сказал Мерзляков. Недолго он смотрел в небо, вскинув голову и прищурившись. Видимо, что то, решив, КВС бросился к ждущим городского голову офицерам.
Там, о чём-то говоря и видимо что-то доказывая, Мерзляков показывал рукой то на приближающийся самолёт, то на лёд Верх-Исетского пруда. Где в пробитой при посадке полынье вертикально торчал уже самый край обломанного крыла.
– Артём оглянулся на треск наста и шорох продавливаемого множеством ног мокрого снега. Пассажиры потихоньку перебирались на сторону правого борта аэробуса, постепенно заполняя всё свободное пространство от огрызка крыла практически до солдатского оцепления.