Взятка. Роман о квадратных метрах. Алексей Колышевский
некому, я сидел возле огромного недостроенного дома, как полный кретин, и не знал, что же мне делать дальше. Именно тогда меня и посетила мысль о том, что неплохо было бы мне стать самостоятельным, свободным и богатым. Вот так, ни больше, ни меньше. И я стоял на этом стылом поле и мечтал, и ветер время от времени легонько пинал меня в спину своей ногой. Ветер и дождь – вот главные враги строителя. И еще мороз. Хотя, чем больше ты понимаешь, что ветер и дождь – это твои спутники на всю жизнь, тем безразличней для тебя становится их присутствие. Ветер и дождь – сами строители. Древние зодчие Земли. Они появились здесь первыми, они уйдут отсюда последними. Уйдут тогда, когда смоют и сметут следы всего, что мы построили, а мороз все заморозит. То-то будет невесело здесь.
Итак, я потерял работу. Я окончательно понял это не в тот самый момент, стоя возле брошенного муравьиного приюта, а спустя день или два, когда в офисе стали происходить разные события вроде изнасилования Катечки и Леночки пехотинцами Ка. Эти самые пехотинцы, пацаны, кабаны, бычье, братва, черт бы их всех забрал (а так впоследствии и случилось), вскоре после того памятного визита Ка-всемогущего заняли в офисе лучшую комнату: светлую и большую. Раньше там работали архитекторы, а теперь развлекались пацаны: играли в компьютерный пасьянс, пили, курили план, нюхали белый волшебный порошок. Сотрудники все еще ходили на работу, все еще на что-то надеялись, и Леночка с Катечкой тоже надеялись. На что? Наверное, на то, что все как-нибудь авось да и образуется. Но ничего, конечно, не образовалось.
Я тогда сидел за столом Крыжного, который немедленно после визита Ка сказался больным. Услышав душераздирающие вопли, я выбежал в коридор. Сотрудники, застигнутые этими воплями, рыданиями, мольбами, вжав голову в плечи, с опаской пробегали мимо двери бывшего архитекторского помещения, в котором развлекались пацаны. Вы думаете, я стал героем? Ворвался к ним и всех вырубил? Спас Леночку и Катечку, и они потом, в знак благодарности, устроили мне ну… что-нибудь такое устроили… – нет! Так же как все, втянув голову в плечи, я ринулся в отдел кадров, забрал трудовую книжку и навсегда покинул свое первое место работы. И таких, как я, был целый офис. И никто из нас ничего не сделал тогда, даже в милицию никто не позвонил, все мы старательно отводили друг от друга глаза. Я никогда в жизни больше не встречался с этими людьми. Леночку и Катечку я никогда больше не видел. С бывшими пехотинцами и бычьем я нечасто, но вижусь. Встречаемся по бизнесу, сугубо с деловыми целями. Ведь у денег нет ни совести, ни памяти. А вот запах у них есть. Они пахнут потом и носками, порохом и лубрикантами, кокаином и свежим газетным листком. Они пахнут, и запах твоих первых денег навсегда остается в памяти.
Алла
1
Три дня я сидел дома. На четвертый день я стал прорабом. Вернее, не вот так вот сразу, а просто звезды где-то там, наверху, выше того места, где отдыхает на облаках ветер, сложились столь оригинальным образом. Просто утром четвертого дня одна женщина по