Возвращение в Ахен. Елена Хаецкая
у него на плече, видимо, решив, что пришла пора отдохнуть. Но Синяка легонько потрогал ее пальцем.
– Найди мне этого парнишку, Аэйта, – сказал он. – Пожалуйста.
Рубиновые глазки на миг блеснули, коготки царапнули плечо, и саламандра снова замерла, уютно пригревшись на плече. Она упорно не слышала никаких просьб.
– Ах ты, ленивая жирная скотина, – прошептал Синяка. – Я ведь могу тебе приказать.
На этот раз ящерка дернулась довольно сильно. Она помнила, как он поймал ее, и ей совсем не хотелось снова корчиться, придавленной его чудовищной властью. К тому же, в силу своей безмозглости, человек не понимал, какую боль ей тогда причинил.
Ящерка стремительно скользнула в траву, оставляя за собой только огненную полоску в темноте. Синяка сел, скрестив ноги, и стал ждать.
Ждать ему пришлось недолго. Аэйт, как всегда, выступил из пустоты, бесшумный, точно тень.
– Привет, – произнес он, радуясь тому, что Синяка от него шарахнулся. Саламандра высунулась у парнишки из-за пазухи и нахально уставилась на своего хозяина немигающими красными глазами. Эти двое были так довольны собой, что Синяке захотелось испортить им настроение.
– Ты не боишься, Аэйт, что эта дуреха спалит на тебе одежду?
Саламандра юркнула обратно. Из-под кожаной куртки Аэйта донеслось обиженное шипение.
– Ай! – вскрикнул Аэйт. – Она царапается.
Саламандра притихла. Синяка решительно запустил руку Аэйту за ворот и вытащил оттуда извивающуюся ящерку.
– Нечего ей тут делать. Это мое имущество.
– Рабовладелец, – хмыкнул Аэйт, следя за тем, как саламандра развалилась посреди потухшего костра и вызывающе замерцала.
Синяка предложил юноше чаю, но тот отказался.
– Что у тебя стряслось? – спросил он.
– Собственно, ничего, – смущенно ответил Синяка. – Я хотел у тебя кое-что узнать. Асантао говорит, что это тайна…
– Какая?
– Дерево Восьми Клыков, – прямо сказал Синяка.
Аэйт долго молчал. Чужеземец спрашивал о том, за что его самого чуть не выгнали в болота умирать от одиночества и голода. И Асантао решила, что Синяке лучше этой тайны не знать. Но, с другой стороны, дерева больше нет, значит, и тайны больше нет…
– Это святыня союза воинов, – сказал, наконец, Аэйт еле слышно. – Она дает силу убивать и оставаться в живых. Она приносила нам удачу. В него врезаны две кабаньих челюсти с клыками… То есть, так было… – Он помрачнел.
Синяка искоса посмотрел на него, но больше ни о чем спрашивать не стал.
Девушка с красными стрелами в волосах стояла перед вождем. Фарзой жестом показал ей на мягкую шкуру, расстеленную на пороге его дома. Там были разложены ножи, стрелы, два лука – Фарзой разбирал свое оружие, полагая, что скоро оно ему понадобится. Отодвинув в сторону связку стрел, девушка осторожно села. Фарзой наклонился к ней и коснулся ее щеки.
– Фрат, – сказал он негромко, – твой отец вернулся один, оставив у соляного озера четверых убитых.
Черные брови Фрат сошлись в дугу.
– Его