Чуть-чуть не считается!. Юлия Климова
папарацци?! Хроническое невезение, возведенное в квадрат!
– Тихо! – выпалила Катя и добавила уже шепотом: – Кажется, дверь хлопнула… папа пришел.
Полина на секунду замерла, затем метнулась к широкой кровати, сорвала кремовое покрывало, рухнула на одеяло, накрылась с головой и пробубнила:
– Я больна, я тяжело больна, я практически при смерти. – Затем высунула нос и протараторила: – Пожалуйста, идите вместо меня. Умоляю… И напомните нашему дорогому папе, что мне уже тридцать лет и я имею право на собственную жизнь, такую, какая… получается… и еще скажите, что я больше не буду… больше не буду пить текилу, падать в торт, раздеваться перед публикой и облизываться с самым гадским гадом, который только есть на свете! Пожалуйста…
Глава 2
Петр Петрович абсолютным трудоголиком не был – он любил возвращаться домой после насыщенного обязанностями суетного дня и раза два в неделю старался поспевать к ужину. Хорошо и спокойно сидеть с семьей за накрытым столом и обсуждать далекие от рабочих темы, слушать болтовню и споры дочерей и чувствовать себя счастливым человеком. И переезжать за город он не стремился – привык к просторной квартире на Ленинском проспекте, из-за чего даже ремонт оттягивал – не лежала душа к коренным изменениям, не лежала. Давным-давно Шурыгин купил две квартиры, расположенные по соседству, и соединил их в одну. Теперь у каждого своя комната-спальня, плюс гостиная, плюс кабинет и кухня. Ну и удобства, как же без удобств. Уютно и комфортно.
Три дочери – три разных характера – три разные комнаты. У Полины преобладают пастельные тона, обстановка гармоничная и стильная. Финтифлюшек дорогих полно, запах тонкий, приятный. У Ольги строго, хотя на кровати лежат различные подушечки, а на широком подоконнике сидят три мягкие игрушки – собаки. На столе – ровные стопки книг и журналов. А у Катюшки куча-мала: она и от одной сестры успела ухватить немного, и от другой. И своего добавила. И главное – ничего нельзя трогать, все нужное до слез.
Да, хорошо и спокойно сидеть за накрытым столом с дочерьми, но сегодняшний вечер тихим не будет…
Петр Петрович сунул ключи в карман короткого пальто, расстегнул пуговицы и прислушался. «Заседают», – мрачно подумал он, подавляя первый приступ гнева, направленный на Полину. Перед глазами тут же запрыгали скандальные фотографии, а мозг выдал с десяток суровых наказаний… Ну-ну… ну-ну.
Сняв верхнюю одежду и ботинки, сунув ноги в мягкие кожаные тапочки, Шурыгин прошел в ванную, вымыл руки, плеснул в лицо ледяной воды, вытерся насухо и только после этого расслабляющего ритуала направился в комнату старшей дочери.
Распахнул дверь и посмотрел на притихшую троицу. Катя на диване, Оля в кресле, Полина на кровати в обнимку с покрывалом. Замечательно…
– Привет, – младшая дочь.
– Добрый вечер, – средняя дочь.
– М-м-м… здравствуй, папа…
– Полина, я жду тебя в кабинете. – Он развернулся и вышел.
Разговаривать они будут наедине. Без группы поддержки.
Хрясь!