Эрагон. Возвращение. Кристофер Паолини
мгновения, когда я возвращалась туда… О, по нашим меркам, они так коротки, не длиннее снов!
И Эрагону снова показалось, что от нее исходит острый запах сосновой хвои – точно кто-то нечаянно сломал ветку и раздавил ее. Этот аромат, казалось, открывал его чувства, освежал мысли, все его существо тянулось к ней…
– Как это, должно быть, тяжело – жить среди гномов и людей в Фартхен Дуре, где нет никого из твоих сородичей, – сочувственно сказал он.
Она лукаво посмотрела на него, склонив голову набок:
– Ты так говоришь о людях, словно сам не человек.
– Возможно… Возможно, я и впрямь нечто другое – некая смесь двух рас. Или даже трех. Ведь Сапфира живет во мне точно так же, как и я в ней. Мы разделяем одни и те же чувства, ощущения, мысли. Порой мне кажется, что мы не два отдельных существа, а одно.
Сапфира закивала в знак согласия столь энергично, что чуть не разнесла огромной головой мраморный столик.
– Так и должно быть, – сказала Арья. – Вас связывает древний и обладающий великой силой договор. Ты даже вообразить себе не можешь, какова его власть, ибо еще не до конца понял, что значит быть Всадником. Ведь твое обучение не закончено. Но это все придет. Ты отправишься в Эллесмеру, продолжишь свои занятия. Но не сразу. Сперва состоятся похороны. И пусть звезды хранят тебя!
С этими словами Арья встала и вдруг исчезла, скользнув куда-то в затененные глубины библиотеки. Эрагон даже глазами захлопал.
«Это только со мной сегодня что-то не так или со всеми? Вот и Арья то сердилась на меня, то вдруг принялась благословлять…»
«Все в этом мире будет „не так“ до тех пор, пока не восстановится нормальный ход вещей, Эрагон», – откликнулась Сапфира.
Роран
Роран с трудом поднимался на холм.
Он остановился и, щурясь, посмотрел на солнце сквозь пряди спутанных волос, падавших на глаза. До захода солнца оставалось еще часов пять. Вряд ли он сможет пробыть тут долго. Вздохнув, Роран двинулся дальше вдоль ряда вязов, утопавших в нескошенной траве.
Он впервые пришел на ферму с того дня, как они с Хорстом и еще шестеро мужчин из Карвахолла пытались спасти все сколько-нибудь стоящее, вытаскивая вещи из разрушенного дома и сгоревшего амбара. Целых пять месяцев он не мог решиться вновь увидеть эти места.
На вершине холма Роран остановился, скрестив руки на груди, и долго смотрел на развалины дома, в котором прошло его детство. Один угол дома еще держался, осыпающийся и обгоревший, но остальные стены рухнули и уже успели зарасти сорной травой. От амбара, похоже, и следов почти не осталось. Те несколько акров земли, которые им удавалось возделывать каждый год, заросли одуванчиками, сурепкой и пыреем. Кое-где, правда, виднелись листья случайно выжившей свеклы или турнепса. За фермой среди густых деревьев по-прежнему пряталась река Анора.
Роран сжал кулаки, желваки заиграли у него на щеках. С трудом подавив приступ бешеного гнева и опустошающей душу тоски, он еще долго стоял на холме, словно врастая в эту землю