Дорогами войны. Исса Плиев
в бою.
– Вы представляете, товарищ командующий, воин в бою узнает, что он принят в партию, стал коммунистом. Ведь это же наивысшая награда за подвиг.
Хакиев, разумеется, не вызывал членов бюро к себе из боевых порядков, он сам шел туда, где пылал бой.
– Я могу вам уже сейчас доложить, кто первым форсирует следующий водный рубеж.
– Любопытно.
– Коммунист, лейтенант Алешков. На летучем партийном собрании он так и заявил: «Я со своим взводом первым форсирую Тилигул и ворвусь в село». Говорили, конечно, об этом и другие, но у него в душе сам бес сидит.
…Тело генерала Танасчишина лежит в гробу. То же спокойное, сосредоточенное выражение лица, так же сдвинуты брови. Не верится, что не сон, а смерть сомкнула ему глаза. Начальник политотдела 4-го гвардейского Сталинградского мехкорпуса полковник Козлов говорит о том, что герои, уходя из жизни, остаются в боевом строю, что героический образ их командира будет в боях напоминать о чувстве великой ответственности перед Родиной, призывать к мести и победе.
Мы выносим гроб. Его подхватывают офицеры-танкисты и устанавливают на автомобиль… Трехкратный салют… Машина в сопровождении взвода автоматчиков и эскорта мотоциклистов удаляется в сторону Вознесенска. Там будет совершено погребение.
Дальше 4-й гвардейский корпус уже до конца войны поведет генерал В. И. Жданов.
– Я получил ваше боевое распоряжение, – начал он о делах, когда эскорт скрылся за поворотом. – Вы приказываете по окончании переправы немедленно возобновить наступление и к исходу 1 апреля во взаимодействии с конницей овладеть северной частью населенного пункта Сталино. В то же время передовым отрядом – танками с десантом пехоты – овладеть городом и станцией Раздельная. Мы выполним этот приказ в указанное время.
– С выходом дивизий генералов Головского и Тутаринова на правобережье Тилигула обстановка резко изменится к лучшему. Думаю, что под покровом ночи противник предпримет попытку оторваться от нас, чтобы занять очередной рубеж.
– Что-то непохоже, – усомнился Владимир Иванович, – бомбят район Березовки с таким остервенением, будто здесь решается судьба всей войны. Весь день ведет обстрел дальнобойная тяжелая артиллерия.
– Броды нашли?
– Да, жители показали. До темноты я решил не раскрывать своих карт. Пусть немцы думают, что все надежды мы возлагаем на мостовые переправы.
– Пленные? – Мне было интересно узнать, на что нацеливают немецких солдат.
– Есть какой-то офицер, взятый в глубине обороны. Результат допроса еще не докладывали.
– Давайте его сюда. Зайдем к вам.
В сопровождении автоматчика в комнату вошел среднего роста, сутулый, обрюзгший старик. Он стянул фуражку с седой головы и угодливо поклонился, изобразив на лице дежурную улыбку.
– К вашим услугам, господин генерал, сотрудник организации Тода, – довольно бойко представился офицер.
Мы