Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя. Алексей Гатапов
наконец проворчал он и посмотрел на молча взиравшего на них Бури Бухэ. – Эта безмозглая корова, кажется, говорит правильно. Лучше пойти, а то потом много шума будет.
– Поехали, – нехотя согласился тот и тут же поставил свое условие: – Но будем говорить, что ничего не пили. А ты, смотри, не сознавайся…
– Ха, когда это я братьев подводил?
– Да ты всегда, как только немного прижмут, сразу во всем признавался. Думаешь, я не помню?
– Да когда это было! – Даритай возмущенно огрызался. – Ты что, всю жизнь, до смерти будешь старое помнить?
– Нет, не буду…
– Тогда пойдем.
– Пойдем.
Дед Тодоен был зол, и было видно, что он с большим трудом сдерживает в себе раздражение. Сидя на хойморе, он метнул на них сердитый взгляд, резко спросил:
– Где вы так долго бродите?
– К одному моему нукеру зашли, – Даритай невинно моргал глазами. – Поговорили по нужному делу.
– Опять пили? – Тодоен подозрительно оглядел Бури Бухэ.
– Нет, дядя Тодоен, не пили мы! – чересчур громкий, охрипший голос выдавал его с головой. – Как приехали в курень, так ни глотка не выпили!
Даритай, потупив глаза, молчал. Тодоен смотрел на них, горестно качая головой.
– Как же вы обмельчали, внуки хана Хабула! – он снова остановил неприязненный взгляд на Бури Бухэ. – А этот негодник уже открыто мне врет, – воздев руки и подняв возмущенное лицо к открытому дымоходу, он обратился к небу. – Хутугта-Мунгур, брат мой, слышишь ли, что мне говорит твой сын? Тому ли ты его учил, чтобы он родному дяде так бесстыдно лгал? Не вместо ли тебя я здесь, чтобы учить его уму-разуму? Так разреши мне вырвать ему язык и бросить черной собаке на съедение!.. Вот получу ответ через шаманов, – переведя злой взгляд на потупившегося Бури Бухэ, сказал Тодоен. – Если отец твой будет согласен, будешь лишен языка, вот мое слово! – он потряс плеткой в воздухе. – Попробуй еще хоть раз мне соври!
Племянники, опустив головы, сконфуженно переглядывались между собой, переминаясь с ноги на ногу.
Наступила тишина. Тодоен взял недопитую чашу кумыса, сделал несколько мелких глотков.
– Ладно, – остывая, он перевел дух и положил плетку рядом с собой. – Садитесь, будем говорить о другом.
Даритай, опасливо поглядывая на плетку у правой ноги дяди, предусмотрительно пропустил брата вперед, присел подальше.
– Вы знаете, где ваш брат Алтан? – выдержав время, почти спокойным голосом спросил Тодоен.
Бури Бухэ, обиженно нахмурившись, молчал.
Тодоен посмотрел на Даритая.
– Может быть, он опять к Таргудаю поехал? – вспомнив слова жены, встрепенулся Даритай. – Раз его в курене нет, я думаю… с нами он в последнее время не пьет…
– Ты правильно думаешь, – сказал Тодоен. – Мне передали, что в полдень он заходил к Сочигэл. Что-то он там вынюхивал, а перед нашим приездом исчез…
Он испытующе оглядел лица племянников.
– Вы уже не дети, пора вам самим думать и понимать, что плохо, а что хорошо. Этот