В сердце моря. Трагедия китобойного судна «Эссекс». Натаниэль Филбрик
подстраивались друг под друга, ориентируясь на ритм, задаваемый передним гребцом. Когда гребли все пятеро, а капитан еще и подгонял их, вельбот несся по вершинам волн, словно выпущенная из лука стрела.
Команды вельботов всегда соревновались друг с другом. Гребцы самого быстрого вельбота получали на судне некоторые привилегии. В этой охоте должно было решиться, какая иерархия воцарится на борту «Эссекса».
Между кораблем и китами было не меньше мили, и у гребцов было достаточно пространства, чтобы посоревноваться в скорости. «Это испытание было одним из самых волнующих, – вспоминал Никерсон, – никто не хотел уступать пальму первенства».
Пока ничего не подозревающие киты шли со скоростью в три-четыре узла, вельботы настигали их на пяти-шести узлах. И хотя успех любого шлюпа принес бы прибыль всей команде, никто не хотел уступать первенство, а экипажи лодок, как могли, мешали друг другу.
Обычно кашалоты погружаются под воду на десять-двадцать минут, но бывает, остаются на глубине и до двух с половиной часов. Опытным путем китобои выяснили, что на каждую минуту, проведенную под водой, кит перед погружением делает один вдох. Они знали также, что, нырнув под воду, кит будет двигаться с той же скоростью и в том же направлении. Опытный китобой мог с поразительной точностью предсказать, где окажется вынырнувший кит.
Никерсон был кормовым гребцом на лодке Чейза. Он сидел прямо перед первым помощником, расположившимся у рулевого весла. Чейз единственный в лодке мог действительно рассмотреть кита со своего места. Хотя у каждого капитана или помощника был свой стиль управления вельботом, все они подбадривали свою команду словами, вызывавшими дикое волнение и почти эротическую жажду крови в погоне за одним из величайших животных планеты. Вдобавок нужно было двигаться как можно тише, чтобы не встревожить кита. Уильям Комсток записал слова, которые шептал помощник капитана с нантакетского судна во время охоты: «Да налегайте же, ради всего святого, на весла. Лодка не двигается. Вы все спите. Смотрите, смотрите! Вот он. Налегай, налегай! Я люблю вас, мои дорогие, как же я вас люблю. Что угодно для вас сделаю. Дам вам выпить своей крови, только поднажмите еще, поднажмите. О, во имя всех святых, до дьявола всего пара гребков. Давайте. Уж я его пощекочу, уж я ткну его под ребра. Вот он, вот он, давайте. О, еще, еще, еще. Вставай, Старбак, и не хватай так гарпун. Берись рукой за швырок. Погоди теперь… Бей, бей!»
В тот день команда Чейза оказалась самой быстрой, и вскоре они подошли к киту на расстояние броска. Теперь все внимание переключилось на гарпунера, который целую милю греб со всем возможным усердием. Руки его ныли, мышцы дрожали от напряжения. Все это время он сидел спиной к существу, которое теперь находилось всего в нескольких футах от них. Его хвост, шириной в двенадцать футов, то поднимался вверх, то загребал вниз, почти доставая до головы. Они слышали гулкий влажный рев работающих легких кита, качающих воздух в его шестидесятитонное тело.
Но