.
его приказной тон или вообще его несанкционированное присутствие на вверенной мне территории, но психанула я не на шутку.
С веником наперевес я бросилась к нему, боднула головой в грудь, а потом, не дав ему опомниться, стала охаживать веником по голове. Причём в каждый удар вкладывала всю душу!
Конечно, если бы он был без шапочки, то гнев мой прочувствовал бы лучше. Шапочка в значительной мере защитила его от царапин и ссадин, но я целилась в основном в прорези, и цели своей достигла.
– Уйди, дура! – взвыл незнакомец, обеими руками хватаясь за глаза.
Но не тут-то было! Я стала веником гнать его к выходу из кабинета, приговаривая:
– Будешь знать, как в чужие дома без спросу лазить! А ну, вперёд! Шагай-шагай!
Выскочив в холл, он рванулся было к входной двери, но я погнала его в другую сторону, ближе к кухне.
Я очень хорошо знала, что делаю. Там, рядом с кухней, находилась кладовка, в которой я его и заперла. И тут же метнулась к «тревожной кнопке», нажала её раз, и другой, и третий. Пусть милиция поторопится, а то в доме скоро будет труп! Надеюсь, что не мой…
Бандюга в маске, видимо, уже пришёл в себя, потому что закричал из-за двери:
– Слышь, чувырла, дверь открой! Не то сейчас подорву дом к чёртовой матери!
– Вместе с собой? – спросила я, прижавшись к стенке недалеко от кладовки. – Взрывай. Я сейчас на улицу пойду, мне ничего не будет. А дом этот всё равно не мой, так что не жалко!
Он помолчал. Обдумывал план действий. Потом понял, что я дверь ни за что не открою. Просто из боязни, что он окажется на свободе. Тогда он применил другую тактику. Стал стрелять по кладовочной двери в том месте, где, по его мнению, должен был находиться замок.
– Бесполезно, – проинформировала я его. – Здесь же не хлипкая щеколда, а добротный засов. Он в шести местах к двери прикручен. У тебя патронов не хватит.
Конечно, засов был далеко не такой крепкий, как я его описала, но с той стороны, изнутри кладовки, этого же не видно. А выйти и проверить бандит не сможет!
Стрельба прекратилась. Он молчал. Я тоже.
– Слышь, чувиха, выпусти по-хорошему, – снова подал он голос.
Ну, «чувиха» – это не так обидно, как «чувырла».
– Выпущу, – согласилась я.
– Когда?
– А скоро. Как только милиция приедет.
Игнату бы надо позвонить, да я почему-то боялась отойти от двери кладовки. Неровен час, преступник вырвется на свободу…
Он взревел и стал дёргать дверь. Потом стал биться в неё, надеясь высадить.
– А чего ты так сюда рвёшься? – удивилась я. – Снова захотел веником по морде? Неужто так понравилось?
В ответ понеслась брань не просто нецензурная, а настолько витиеватая и затейливая, что я даже заслушалась.
А тут и милиция подъехала.
– Ну, что тут у вас случилось? – спросил вальяжно пожилой милиционер, ведя за собой ещё двоих молоденьких ребят в форме.
– Да вот, преступника поймала, – указала я на дверь кладовки. – Стерегу теперь, чтобы не сбежал. Мечтаю сдать его вам.
По