Сын варджуна. Андрей Прохоренко
вспомнил? – спросил риши.
Я непонимающе смотрел на него.
– Понимаю, не все сразу. Со временем ты все вспомнишь. Я поступил так, как ты сказал, несмотря на запрет. Ты любил нарушать запреты и когда я сказал, что детям не нужно давать такие серьезные предметы, ты сказал, что к тебе, когда ты будешь ребенком, это не относится. Впрочем, я могу взять обратно подарок, если ты мне ничего не скажешь.
– К шарику должна быть еще какая-то принадлежность, – заявил я.
– Верно, – согласился риши. – Вот она.
Из полы плаща появилась база-подставка под шарик. Он, положенный в нее, наполовину утопал в подставке, на которой находились четыре кнопки и какой-то прямоугольный паз, прикрытый крышечкой. Риши протянул подставку мне. Я с интересом ее рассматривал. Эта вещь тоже была мне знакома, но я не мог пока вспомнить, где я ее видел. Когда я положил шарик в подставку, послышалось легкое гудение.
– Шарик довольный от того, что он на месте, – прокомментировал я происходящее. – Ему привычно находиться в ямке.
Я посмотрел на незнакомца. Он улыбался.
– Хоть это против всех правил, но вещь я оставляю тебе. Пользуйся. В других руках она работать не будет. Я сделал так, чтобы только ты мог ей пользоваться. С кнопками разберешься сам. Над шариком, когда он будет гудеть и вибрировать, ты увидишь картину. Изображение будет объемным и видимым. Ты сможешь им управлять. В базе данных есть то, что ты должен увидеть.
– А какая кнопка за что отвечает? – спросил я.
– Разберешься сам. Я пойду. А то воины и впрямь на меня смотрят со всей серьезностью. Не хочу, чтобы возник какой-то конфликт.
– Ты еще вернешься?
– Когда придет время, и ты будешь готов. Или в случае опасности тебе.
– Тогда до встречи и пусть сопутствуют тебе успех, удача и сила.
Риши снова усмехнулся.
– Береги вещи, которые я тебе передал и будь внимательным к происходящему.
После этих слов он едва заметным наклоном головы попрощался со мной, развернулся и прошествовал к выходу из двора мимо подозрительно косящихся на него воинов, число которых за время нашей беседы возросло втрое. Риши даже не посмотрел на них. Через минуту его уже не было. Встретились мы с ним снова, когда мне вот-вот должно было исполниться двенадцать лет.
Глава 2. В Данжаре
Двенадцать лет в моей жизни стали возрастом, когда я резко изменил свою судьбу. Впрочем, при дальнейшем рассмотрении моей жизни уже во время ее завершения я все отчетливее отдаю себе отчет в том, что по-другому вряд ли у меня могло сложиться. Вопрос состоял в том, кем я был ранее, что нес людям и какую задачу выполнял в прошлых воплощениях. В Индии в то время, о котором я рассказываю, преемственность между поколениями и учителями еще не была разорвана, как это случится уже спустя две-три тысячи лет. Тогда вообще не будет учителей, которые даже малой мерой не подконтрольны силам инволюции и магам. Мое прошлое во многом определило мое будущее. Один из помощников