Остров сокровищ. Елена Ворон
место. Слева черной стеной поднимались деревья, справа над морем выгнулось звездное небо, и вода поблескивала, отражая его свет. Гостиница белела впереди – маленькая, какая-то беззащитная, с одним только фонарем над входом. Мне стало не по себе. Позабыв про усталость, я прибавил шагу.
Желтый свет стекал по ступеням лестницы; на прозрачных створках двери появилось мое отражение – в холле было темно. Дверь долго размышляла, прежде чем открыться, и словно в сомнении наконец отворилась.
Я переступил порог. Над стойкой администратора загорелось зеленое облачко светильника, а холл показался непривычно пустым и убогим. Картинки на стенах были выключены, слепо глядели серые экраны. На стойке, за которой обычно сидела веселая толстушка Шейла, стоял букетик черных фиалок, а рядом висело нечто длинное, отливающее золотом, одним концом закрепленное на подвешенной к потолку рейке. Я тупо глядел на непонятную штуку. Легкое полотно, состоящее из отдельных волокон, завитых в колечки… Да это же материны волосы, состриженные и повешенные при входе в дом – знак полного, бесконечного траура. Доктор Ливси едва уговорил ее не стричь волосы, когда погиб отец. А теперь, значит, не убедил.
С какой стати мать меня похоронила? Я двинулся из холла в левое крыло, к ее спальне.
Коридор освещали багрово-красные светильники, имитирующие горсти раскаленных углей. В этом красноватом сумраке беззвучно отворилась дверь, и из комнаты матери вышел доктор Ливси. Застыл на месте.
Я был потрясен. В доме траур, а они… Да я рехнулся! Дэвид Ливси – врач; видно, матери совсем худо, раз он дежурит возле нее ночью.
– Джим? – спросил он шепотом.
– Я.
– Живой?
– Да.
Он разглядывал меня, словно не верил. Черные глаза были обведены усталыми тенями и казались огромными, в пол-лица. Смоляные волосы прихвачены ремешком с петельками для перьев Птиц, которые крепятся у висков. По три перышка с каждой стороны, опущенные вниз. Траур.
– Доктор Ливси! Как мама?
Он метнулся ко мне, сгреб в объятия, стиснул так, что я охнул.
– Живой, – выдохнул он. – Черт бы тебя побрал! – Доктор отстранил меня, крепко держа за плечи, вгляделся в лицо. – Джим?
– Ну да, – я высвободился из его железной хватки. – Как вы тут?
– Вернулся, – потрясенно прошептал доктор. – Слава богу…
Уже на следующий день я готов был пожалеть, что возвратился.
Наш местный полицейский Гарри Итон и прибывший из города капитан Данс допрашивали меня на втором этаже «Адмирала Бенбоу», в малом холле. Здесь журчала и звенела вода: скатывалась по каменным уступам стен, играя нитями водорослей, звонкими каплями срывалась с голубых ледышек на потолке, кипела в круглом фонтане. На самом деле это разноцветный пластик, а воды чуть-чуть, но красиво.
Полицейских вода раздражала. Капитан Данс то и дело проводил ладонью по рыхлым, обвисающим щекам, словно влага оседала на лице, а Гарри обтирал свою фуражку, которую держал на коленях. Черная поблескивающая