Остров сокровищ. Елена Ворон
им не отдал. Это ведь не орудие преступления; зря они Бонса подозревали.
Я не понял, о чем речь, но не стал расспрашивать; сейчас меня волновало другое:
– Кто здесь бывал, кроме вас?
– Ну, – доктор вздохнул, собираясь с мыслями, – твоя мать, Шейла.
– Не воры.
Он кивнул и продолжил:
– Медсестры из нашей клиники.
– Этих допросим как следует.
– Два моих заместителя, врач от сквайра Трелони, врач из города, профессор Лус, которого ты видел; он проездом на Энглеланде… И твой приятель без лица. – Доктор выпрямился. – Он самый. Я заявлю в полицию.
– Не надо, – вырвалось у меня. – Пожалуйста.
– Джим, RF-запись – слишком опасная штука.
– Я поговорю с Томом…
– Чтобы он зарыл кристалл в лесу? – перебил доктор Ливси. – А потом налепил маску Джима Хокинса и принес кристалл кому-нибудь из своих врагов?
– Том такого не сделает.
– Откуда тебе знать?
– Я – Трижды Осененный Птицей. Я чувствую, – ответил я, и доктор не нашел, что возразить.
Однако он не позволил мне связаться с поместьем Трелони и сам набрал код, потребовал Тома Редрута. Спустя несколько секунд на экране возникли фиолетовые перья, круглые глаза и крючковатый клюв лесной сусанны. Клюв приоткрылся, перья на лбу встопорщились.
– Здравствуйте, мистер Ливси, – вежливо поздоровался Том. – Джим! – вскричал он, когда я наклонился к плечу доктора и Том увидел меня на своем экране. – Очнулся!
– У тебя есть двадцать минут, чтобы вернуть кристалл, – отчеканил доктор Ливси; каждое слово было точно удар хлыста. – Через двадцать минут я ставлю в известность полицию.
Круглые глаза растерянно моргнули, крючковатый клюв щелкнул.
– Понял, сэр, – кротко отозвался Том. – Ждите.
Доктор Ливси выключил связь и шепотом выругался.
Снаружи донесся тоскливый вой, как будто чье-то измученное сердце разрывалось от горя. Я ринулся вон из комнаты, пронесся по коридору, промчался мимо Шейлы за стойкой и выскочил из гостиницы, под студеный осенний ветерок. Небо было ясное, и вовсю светило солнце.
– Дракон! – вскрикнул я. – Это кто ж додумался?
Мой зверь лежал, наполовину вывалившись из конуры, уронив голову между вытянутых передних лап. В слезящихся глазах стояло отчаяние; рядом на земле блестела цепь, которой он был прикован. На крыше конуры, уместившись между игрушечных шпилей и башенок, сидел полный сочувствия Рысь. Наш котун – белый, с рыжими пятнами, точь-в-точь лесной рысюк в миниатюре – горестно мяукал и пытался лапой достать Дракона, как будто хотел похлопать по плечу.
Увидев меня, Дракон с усилием приподнял голову и пополз, волоча начавшие отниматься задние лапы. Новый тоскливый вой разнесся над берегом. Рысь издал негодующий мяв: дескать, вы, люди, спятили – держать кургуара в неволе?
Подбежав, я отстегнул цепь и снял ошейник. Дракон лежал, горько постанывая и закрыв глаза.
– Какой урод это сделал? – обрушился я на подбежавшую Шейлу.
– Я, –