Год Крысы. Путница. Ольга Громыко
у загончиков.
– Так что произошло-то? – жалобно повторила Рыска, когда им удалось выбраться на широкую пустынную улицу.
– Он тебя ударил. – Жар метнул на Алька ненавидящий взгляд. Бредущий по другой стороне улицы саврянин ответил ему тем же. – Ни с того ни с сего.
– Ни с того?! – аж споткнулся Альк. – Да она меня зажгла!
– Чего-о-о? – Вор поглядел на него, как на сумасшедшего. – Не дымишься вроде.
– «Свечу» зажгла. – Саврянин был так зол, что еще чуть-чуть – и точно дым из ушей повалит. – Эта коза безмозглая потянула из меня дар!
– А тебе жалко? – по инерции огрызнулся вор. Ну дела!
– Нет, что вы, пользуйтесь на здоровье! – издевательски предложил Альк, почти срываясь на крик. – Ерунда какая – будто раскаленную спицу с размаху в нос вбила! Еще чуть-чуть – и кровь хлынула бы!
– Ой… – Рыска так растерялась и виновато ссутулилась, что даже Жар перестал костерить саврянина.
– Зачем ты это сделала, дура? – допытывался Альк, перехватив инициативу. – Ты же даже не ставила!
– Он такой хорошенький бы-ы-ыл, – всхлипнула девушка, чувствуя себя хуже некуда. Выходит, вся эта заваруха из-за нее?! Оба спутника мокрые, злые, побитые, с боевища их выгнали, как теперь купца искать – непонятно…
– Кто?!
– За-а-айчик… ры-ы-ыженький… мне его жалко стало…
– А меня не жалко?!
– Тебя то-о-оже… Я не зна-а-ала… Я неча-а-аянно!
– Так ему и надо, – вмешался Жар, не давая Альку окончательно заклевать подругу. И, повернувшись к саврянину, жестоко добавил: – Ты же крыса. Тебя для этого и создали.
– Для этого? Чтобы тупоумные весчанки зайцам подсуживали?
– А ты большего и не заслуживаешь! Бить-то зачем было? Девушку?!
– Ты ее вообще к зайцам кинул, – злорадно напомнил Альк.
– Я-а-а?!
– Ну да, это ведь ты ее в спину пихнул, когда драться полез.
Жар смутился – он был уверен, что Рыскино падение тоже на совести саврянина.
– Так я ж нечаянно!
– Вон одна уже воет. Нечаянно.
– Я не во-о-ою-у-у…
Альк напоказ заткнул уши и ускорил шаг.
– Да плюнь ты на него, – попытался ободрить Рыску Жар. – Пусть не прибедняется. Если б он у путника остался, ему б каждый день так доставалось.
Девушку это не утешило. Хороша спасительница – от одного мучителя избавила, чтобы самой измываться! Только пореже.
Саврянин неожиданно замедлил шаг и сместился к середине мостовой. Опустил руки, походка стала мягкой, крадущейся. На улице как будто резко похолодало и потемнело, заставив Рыску теснее прижаться к Жару. Крысы осенними листьями разбегались в стороны, уступая им дорогу. Только – шур-шур-шур…
Дом Матюхи по-прежнему казался нежилым – ни огонька в окошке, ни дымка над трубой.
А самое поганое: на крыльце сидел «старый знакомый», положив