Лицо в зеркале. Дин Кунц
свой автомобиль на стоянке, едет с ними. Две девушки распаляют его на заднем сиденье, наполовину раздевают, а потом на полной скорости выбрасывают на дорогу. Забавы ради.
– То есть крошки или чем-то закинулись, или ширнулись.
– Может, да, может, и нет, – ответил Толедано. – Как выяснилось, они еще дважды проделывали тот же трюк. Только на этот раз попались.
– Тут как-то вечером по ти-ви показывали старый фильм, – заметил Этан. – С Френки Авалоном и Аннеттой Финиселло. Практически все действие во время вечеринки на пляже. Тогда женщины были другими.
– Как и все. Никто не стал лучше с середины шестидесятых. Жаль, что я не родился тридцатью годами раньше. Так как умер ваш друг?
– Четверо парней решили, что он их кинул, поэтому связали ему руки за спиной и держали голову под водой в унитазе достаточно долго, чтобы вызвать необратимые изменения в мозгу.
– Это отвратительно.
– Да, не Агата Кристи, – согласился Этан.
– Но раз вы этим занимаетесь, значит, что-то между вами и вашим другом осталось. Если кто не хочет быть душеприказчиком, заставить его невозможно.
Двое представителей управления судебно-медицинского эксперта распахнули двойные двери и вошли в приемную.
Первый, высокий, лет пятидесяти с гаком, явно гордился тем, что сохранил все волосы. И если его пышной шевелюре чего-то не хватало, так это вплетенных в нее бантов.
Напарника Шевелюры Этан знал. Хосе Рамирес, ширококостный мексиканец с близорукими глазами и добродушной, сонной улыбкой медведя коалы.
Хосе жил с женой и четырьмя детьми. И пока Шевелюра подписывал бумаги, которые дал ему Вин Толедано, Этан спросил Хосе, не покажет ли тот ему последние фотографии Марии и детей.
По завершении формальностей Толедано провел их через другую дверь в теплицу. Здесь пол вместо винила устилала керамика, большие квадратные плиты со стороной в шестнадцать дюймов: легче стерилизовать в случае загрязнения телесными жидкостями.
Несмотря на то, что воздух в теплице постоянно очищался сложной системой фильтрации, слабый, но неприятный запах оставался. Действительно, в большинстве своем умершие не благоухали мылом, шампунем или одеколоном.
Тела могли лежать и в четырех стандартных, из нержавейки ящиках, неотъемлемой части любого морга, но прежде всего в глаза бросились два трупа на каталках. Оба накрытые простынями.
Третья каталка пустовала, простыня частично сползла на пол, но именно к ней и направился Толедано. На лице читалось крайнее недоумение.
– Его привезли на ней. Тут он и лежал.
В полном замешательстве Толедано откинул простыни с лиц двух других покойников. Данни Уистлера среди них не было.
Один за другим он выдвинул четыре стальных ящика. Все пустовали.
Поскольку огромное большинство пациентов попадало из больницы домой, а не на кладбище, теплица, в сравнении с городским моргом, была крохотной. И во все возможные тайники они уже заглянули.
Глава 7
В комнатке без окон, расположенной тремя