Судьба наизнанку. Дмитрий Селин
'торпедо' вниз, было пять чёрных прямоугольников с непонятными значками. Четыре прямоугольника попарно по краям и один, больше размером, в центре. Ещё ниже расположенные треугольником чёрные ручки, слева от верхней ручки небольшая чёрная кнопка. Совсем в низу прорезь с маленьким выступом слева.
Из выступа пола между ними, закрытого серой накладкой, сразу за двумя круглыми выемками, вертикально торчал короткий рычаг с набалдашником, за ним, в глубине между сиденьями торчал под углом другой короткий рычаг.
– Поехали – Олег поворотом ключа завёл двигатель, снял машину с ручника и сдал, выворачивая, назад.
В закрытой изогнутым стеклом и прикрытой сверху полукруглым козырьком нише перед Олегом засветилась и тут же погасла россыпь разноцветных лампочек, пришли в движения стрелки двух больших циферблатов. В верхней части ниши, между циферблатами, засветилось маленькое жёлтое окошко с чёрными цифрами и чёрточками, собранными по краям в два столбика.
Пока Олег выруливал, на дорогу вышли Антонина и Вероника.
– Мы на станцию и назад – сказал им Олег, нажатием кнопки опустив стекло.
Фёдор увидел, как Олег на два щелчка повернул кольцо на торчащем влево от маленького руля чёрном стержне и одновременно с этим ручки, кнопки, циферблаты засветились жёлто-оранжевым светом. Постепенно редеющий туман пробили два световых луча.
– Что за машина? – хрипло спросил Фёдор
– Румыны делают, а так французская разработка, фирмы 'Рено'. 'Логан' называется. Два года назад купил.
– Олег, извини, я сначала не поверил, а теперь … – Фёдор попытался ухватиться за привычную ассоциацию – а может ты полярник? Или лётчик-испытатель? Раз такая машина у тебя.
Олег хмыкнул.
– Хотелось бы. В детстве мечтал лётчиком стать, даже в авиакружок ходил. Но не судьба. … Нет, Фёдор – я простой торгаш, по-вашему – спекулянт.
– Как же тебя не посадили, за спекуляцию – то? – искренне удивился Фёдор.
– У нас это не преступление, а уважаемая работа – Олег посмотрел на вытянувшееся лицо Фёдора – слушай, что там, в будущем случилось.
За те пятнадцать минут, что они ехали до станции, Олег попытался кратко рассказать о взлёте и падении Советского Союза. О войне, через год кровавым потопом залившей страну, великой Победе и её цене, о причинах Катастрофы лета – осени сорок первого года, ставших известными к двадцать первому веку. О послевоенном подъеме, космосе и атомной бомбе, хрущёвках и 'Жигулях', застое и перестройке, новых городах и пустых прилавках, стройках коммунизма и о том, кто, когда и как их хапнул.
– Вот такие дела, Фёдор. Гайдар ваш книжки для детей пишет, уважаемый человек в Союзе, а внучок его всё народное достояние даром раздал нужным людям и сам себя не обидел. А мне, что было делать? Вернулся после армии на танковый завод, а там зарплаты только пожрать и пару раз шмоток прикупить хватало. Квартира уже не светит, сидеть на шее матери как-то стыдно, в бандиты идти