Чистилище. Сергей Александрович Калашников
слепой? Два деления вправо! Минимум. И соберись, не то воткну этот ножик в твой корявый глаз!
Флойд торопливо спрятал небольшой, изогнутый нож, которым чистил ногти. Потер грязным кулаком глаз с бельмом, который всегда слезился на ветру.
– Вот же… Орёл. – Беззлобно прошипел он с ухмылкой, на всякий случай отвернувшись от зоркого офицера в другую сторону и подгоняя солдат, раскладывающих ядра по весу.
Мерный, барабанный бой раздававшийся из-за стены, ухал все ближе.
– Брикман… Ты что, побрился? – Брюс Ботрайт понимающе ухмыльнулся. Он и сам был при параде. Белоснежная, свободная сарра, надетая поверх доспехов с увеличенными наплечниками, придавала офицеру по-настоящему атлетический вид. Вышитый на груди герб Хертсема, сноп колосьев, горел шикарной, золотой вышивкой.
– Так точно, капитан. – Рональд Брикман потер непривычно гладкий подбородок. Сегодня с утра, смотревшись на себя в идеально отполированное лезвие бритвы он вспомнил, что когда-то гордился своим волевым подбородком. – Дей ждет отмашки. Посмотрите, аж приплясывает…
Оба офицера и еще четыре солдата, три посыльных и флажковой, стояли на плоской, зубчатой крыше Воющей башни. Она словно вырастала из массива приземистого, продолговатого строения. Одно крыло которого использовалось в качестве оружейной, а в другом располагались личные покои командующего Дурн-фаром. Воющей башню прозвали за жутковатые звуки, создаваемые привычным здесь, порывистым ветром, обдувающим острые углы самого молодого из укреплений гарнизона. И это было не самое высокое строение в Дурн-фаре, но из-за расположения, равноудаленности от наиболее вероятных направлений штурма, капитан предпочитал руководить обороной отсюда. Возможность прямого, зрительного контакта с командирами подразделений, была важнее репутации отважного рубаки.
– Они почти на месте, – Ботрайт говорил не спеша, четко проговаривая каждое слово, – все готово для капкана. Передай лейтенанту Дею… пусть начинает.
Рональд Брикман отдал короткий приказ. Солдат, курносый и покрытый веснушками, с невероятно серьезным лицом принялся орудовать флажками. Вверх взметнулся желтый, описал круг и уступил место красному.
– Капкан… – проговорил себе под нос Картер Дей, наблюдая за повторением сигнала. И уже громче, солдату, стоящему рядом, – первый и двенадцатый расчеты, пли!
Тут и там поднялись и пустились флажки. Четко лязгнули железные шестерни, щелкнули натянутые канаты, громыхнули тяжелые, деревянные блоки. Некоторые из стоящих на стене новобранцев испуганно присели, инстинктивно прикрывая головы. Над ними промчались, легко коснувшись тенью, несколько светлых, каменных ядер.
– Двенадцатый, деление вправо, огонь по готовности. – Дей не кричал, но знал, что это последняя команда, которую можно отдать не срывая глотку.
– Мать твою! – вероятно в первый раз за свою жизнь выругался