Дорога перемен. Ричард Йейтс
повторила Милли, изображая раздумье; лицо ее оттаяло и благодарно зарумянилось. – Так с ходу не скажу, Фрэнк. Дома гляну в справочнике, у нас есть.
– Да это не так важно, – сказал Фрэнк. – Просто вчера миссис Гивингс прилетела как бешеная с огромной коробкой, где…
– Миссис Гивингс? – вскинулась Милли, словно наконец что-то вспомнила. – Господи, я же вам не рассказала! Кажется, и тебе не говорила, да, милый? Это что-то невероятное!
Вновь начался ее монолог, но уже совсем по-иному – теперь все ее слушали. Нетерпение в голосе и суетливость, с какой рассказчица натягивала юбку на морщинистые коленки, оживили во всех надежду на свежую тему, а Милли смаковала внимание слушателей, стараясь по возможности оттянуть кульминацию. Прежде всего, известно ли дорогим хозяевам, что у Гивингсов есть сын?
Радуясь проволо́чке, Милли загадочно качала головой, пока Эйприл и Фрэнк вспоминали о тощем моряке, ухмылявшемся им с фотографии на каминной полке, когда однажды миссис Гивингс пригласила их отобедать. Сына зовут Джон, поведала она, мальчик ненавидит морскую службу, блестяще окончил Массачусетский технологический институт, а ныне успешно преподает математику в каком-то западном университете.
– Так вот, никакую математику он уже не преподает, и на Западе его тоже нет, – сообщила Милли. – Знаете, где он? И вообще, где он был два последних месяца? Здесь, в Гринакре. – Оглядев озадаченных слушателей, она добавила: – Он в больнице. В сумасшедшем доме.
Совсем как в былые времена, все заговорили разом, сгрудившись в тумане сигаретного дыма. Ничего себе! Ну и дела! Это ж надо! Может, какая-то путаница?
Никакой путаницы, будьте уверены.
– Мало того, он не просто лег в больницу. Его привезла полиция.
Все это Милли узнала только вчера – в торговом центре встретила миссис Макреди, приходящую домработницу Гивингсов, которая даже не поверила, что Милли ничего еще не слышала.
– Поди уж каждая собака знает, так она выразилась. В общем, парень давно был не в себе. Родители совсем вытряслись, оплачивая частный санаторий в Калифорнии. Он там с месяц полежит, потом выпишется, маленько поработает и снова ложится. Какое-то время все шло нормально, и вдруг он бросил работу и исчез. А потом нежданно-негаданно объявился здесь, ворвался к родителям и три дня продержал их в плену. – Милли смущенно хихикнула, почувствовав фальшивую мелодраматичность «плена». – Это миссис Макреди так сказала. Он был безоружен, но запугал стариков чуть не до смерти. Особенно мистера Гивингса – у того и возраст, и сердце шалит. Стало быть, парень запер двери, обрезал телефон и заявил, что не уйдет, пока не получит то, за чем пришел. А что это – не говорит. Потом вдруг объявил, что ему нужно свидетельство о рождении. Родители перерыли весь бумажный хлам, нашли метрику, а он ее взял и порвал. Значит, дальше парень бродит по дому и все чего-то говорит, говорит – наверное, бредил, – а потом стал все крушить: мебель, картины, тарелки – что под