Лили и магия дракона. Холли Вебб
магию глубоко внутри себя, страшась возможных последствий от неосознанных заклинаний.
«Мама сама виновата, что Мартины больше нет!» – подумала Лили и улыбнулась. Сейчас, несколько дней спустя, ей хотелось смеяться. Но в тот момент, когда страшные когти Мартины коснулись шеи Джорджи, Лили было совсем не до смеха. Джорджианна тогда так испугалась, что ее магия снова выплеснулась и уничтожила служанку. Огромный красно-серый волк, восставший из лондонской пыли, пропитанный кровью Джорджи, что сочилась из царапины на ее шее, набросился на Мартину и разорвал зеленоватую магическую плоть. От маминой служанки осталась лишь одежда да пыль.
Генриетта же чувствовала себя оскорбленной: магический волк был намного больше нее.
– Нет никаких сомнений, внутри Джорджи множество заклинаний. Но она ведь не знает, что с ними делать! Верно? – спросила собачка у Джорджи и дернула лапкой за подол ее платья.
– Эй, осторожно, это новое платье! – возмутилась Джорджи. Когда дело касалось одежды, девочка всегда была предельно строга. В театре, помогая костюмерше, она поняла, что шитье нравится ей намного больше волшебства. – Я не виновата, что не могу контролировать магию. Так и должно быть. Меня контролирует мама. Знаю, звучит ужасно, – грустно добавила она. – Будто я заводная кукла…
– Нам надо найти отца. Возможно, он знает, как помочь Джорджи, – объяснила Лили Даниилу. – Что уж там, других волшебников, кроме него, мы не знаем. Уверена, он нам поможет! Осталось только его найти… – Она вздохнула.
– Если он не заодно с вашей мамой, – пробормотала Генриетта.
Лили неодобрительно посмотрела на мопса. Она пыталась подбодрить сестру, а собака все испортила.
– Думаю, это не так. Ты ведь помнишь письмо? Он сказал, что не хочет убивать королеву!
Джорджи уже нервно хрустела пальцами. Ни она, ни Лили не могли быть ни в чем уверены. Отец – их единственная надежда. Да и то – призрачная.
– А как вы будете его искать? – спросил Сэм. Девочки удивленно на него посмотрели – они вообще забыли о его присутствии. Сэм молчалив, но он один из первых в театре узнал, что Лили и Джорджи – настоящие волшебницы, и девочки ему доверяют. Генриетта так вообще в нем души не чает – он отвечает ей взаимностью и часто делится с мопсом своим обедом. Она понравилась ему еще до того, как он узнал, что она умеет говорить, а после этого и подавно. Сэм считал – говорящая собака, хотя сама она колдовать не может, намного интереснее Лили и Джорджи.
Сестры переглянулись. Джорджи пожала плечами:
– Он в тюрьме…
– А тюрьма, наверное, в Лондоне. На письмах, адресованных маме, стоят лондонские штемпели. Больше нам ничего не известно. – Лили вздохнула и посмотрела на Даниила. – А всех магов отправляют в одну и ту же тюрьму или нет? – Она нахмурилась. – Это может быть любая старая тюрьма, только с усиленной охраной. Со стражниками, умеющими блокировать заклинания. По крайней мере, мне так кажется. Но… разве это не означает, что стражники сами используют магию, а она ведь