Роланд Несравненный. Эпосы, легенды и сказания
франкам:
– Трусы! Кто из вас осмелится со мной сразиться? Предал вас Карл, отдал в наши руки. Глупец ваш король! Сегодня он простится со славой, лишится правой руки, и падет позор на вашу Францию!
Услышав его слова, преисполнился Роланд ратного гнева. До того разъярился, что, не глядя на полчища врагов, бросился в гущу неверных, пустил в галоп гордого Вельянтифа и, с копьем наперевес, устремился прямо на Аэльрота. Тот и глазом моргнуть не успел, как Роландово копье с такой силой вонзилось в язычника, что раздробило его щит, раскололо доспехи, вошло между ребер и насквозь пронзило ему грудь. Сбросил Роланд Аэльрота на траву – из того и дух вон! Отважный граф склонился над мертвецом, выдернул из неподвижного тела меткое копье и воскликнул:
– Презренный! Ты захотел осрамить нашего короля, но Господь за каждую ложь воздает по заслугам! Нет, не глупец наш император и не предатель. Прав он был, когда доверил нам прикрывать отход его войска. Друзья! Не погибнет сегодня слава Франции, но еще более укрепится. Вперед, франки! Наша правда – с нами!
Увидел Фальзарон, брат Марсилия, что погиб его племянник, пришел в неописуемую ярость и, пришпорив коня, бросился на французов. А был этот мавр велик ростом и ужасен лицом – между глаз расстояние больше локтя, всклокоченные волосы развеваются по ветру, на огромном лице застыла страшная гримаса, словно вся человеческая злоба и коварство слились в одном басурманском сердце!
– Смерть франкам! – взревел он. – Позор Франции!
Услышал Оливье крик мавра, пришпорил в гневе своего коня и по всем правилам рыцарского боя нанес Фальзарону удар копьем, по самый копейный флажок вогнав его в тело араба. Не спас того ни валенсийский щит, ни тройная сарацинская кольчуга. Замертво пал на землю брат Марсилия.
– Не страшны нам твои угрозы! – с презрением воскликнул Оливье. – В бой, друзья! Не одолеть нас поганым!
А нечестивец Корсали, повелитель берберов, закричал сарацинским дружинам:
– Воины! Нас не счесть, а франков можно пересчитать по пальцам. Победа за нами! Ни один не вернется к Карлу, бессилен помочь им их император, никто не уйдет от смерти!
Вот кого всей душой ненавидел архиепископ Турпен! Был этот мавр ему отвратителен и своими повадками, и подлыми речами. Припав к луке седла и нацелив на врага копье, бросился Турпен к берберу. От жестокого удара вдребезги разлетелся щит испанского воина. Не усидев в седле, рухнул он под ноги коня и, с копьем в груди, испустил дух.
– Так-то! – воскликнул разгневанный Турпен. – Карл наш сеньор, он нам и честь, и защита, а твоя поганая брехня рассмешит и франкского отрока. Всех ваших трусов ждет та же участь. Смелее, друзья!
Тогда бросился вперед Мальприм, тот самый сарацинский вельможа, что славился быстрым бегом и ловкостью. Щит его украшало хрустальное навершие, чтобы отражать стрелы и копья. Легкая кольчуга с двойной подкладкой прикрывала его верткое, подвижное тело. Длинный меч Мальприма не знал поражений, ни разу не подвел он своего владельца. Помнит Мальприм, что сказал Марсилию