Аптекарь. Юрий Винничук
слова резанули ее по сердцу, она вздрогнула и замотала головой.
– Но как… как я тебе помогу?
– Это все из-за Книги. Это из-за нее я не могу покинуть этот мир. Рута, возьми Книгу, отнеси ее на берег Полтвы и брось в реку.
Среди тайных книг старого чернокнижника были и вполне безопасные, такие, к примеру, как «Большой Альберт. Тайны мужчин и женщин» и «Малый Альберт. Чудесные секреты натуральной и каббалистической магии, или же Нерушимая сокровищница тайн», но лишь одну книгу он называл не так, как было написано на титульном листе, а одним-единственным словом – «Книга», хоть и было у нее название «Эгремонд, или Адские силы, подвластные человеку», и была она величиной в половину человеческого роста и стояла в кладовке, прикованная цепью к кривой балке, Книга была оправлена в кожу того, кто ее сотворил, а поверх кожи, словно благородный рыцарь, закована жестяными застежками и запиралась на замок, ключ от которого хозяин прятал под порогом. Рута знала некоторое количество заклинаний из остальных книг, но Книгу отец не позволял трогать, а когда хотел чему-то Руту научить, то брал в правую руку освященный нож, в левую – головку освященного мака, переворачивал ножом каждую страницу «Большого» или «Малого Альберта», посыпал маком и только тогда читал вслух. Так Рута и узнала кое-что из тайн мира, и хотя душа ее стремилась к большему, отец строго охранял от нее Ворота Тайных Знаний. Она знала, что в Книгу были вписаны имена всех дьяволов и способы их вызывания, там можно было найти все, что угодно, – пентакли, описания талисманов, даже Sanctum regnum – способ заключения сделки с дьяволом. Однажды она подслушала и запомнила заклинание, которое произносил ее отец: «О, Люцифер, заклинаю тебя покинуть ту часть земли или неба, где ты сейчас находишься, и приказываю тебе силой великого Адоная, Элогим, Аагла услышать мой голос и не отказаться выполнить мой приказ», но, чтобы не обречь себя на муки, он при этом писал на пергаменте: «+ Aglas + Aglahas + Agladena + imperibus es meritis + tria pendent corpora ramis dismeus et gestus in medio et divina potestas dimeas clamator, sed gestas ad astra levatur» или же «+ Tel + Bel + Quel + caro + Mon + Aqua». В тех местах, где стояли кресты, он крестился.
Отец общался с ангелами и духами стихий, используя учение аббата Тритемия, труд которого «Стеганография» лежал всегда под его рукой. Он считал, что мысли являются элементами мира духов, точно определенными удаленностью духовного мира, и они никогда не погибают, непрестанно воплощаясь в сознание человека. Самыми коварными и ненадежными из всех были духи воздуха, которые не хотят ничему подчиняться, кроме сильных заклинаний. Рута была свидетелем того, как отец выходил во двор, поворачивался лицом к лесу и произносил заклинания, но говорил их не привычным, а каким-то надрывным, картавым голосом, демонстрируя всем своим телом, каждым движением невероятный импет,[4] небывалый экстаз, которого никогда не проявлял раньше, и Рута тогда дрожала от страха, однако вслушивалась в странные, нездешние слова на иностранном языке, которые срывались с уст отца: «Pamersiel oshurmy delmuson Thafloyn peano charustea melany, lyaminto colchan, paroys, madyn, moerlay, bulre + atloor don melcour peloin, ibutsyl meon mysbreath alini driaco person. Crisolnay, lemon asosle mydar, icoriel pean thalmõ, asophiel il notreon banyel ocrimos esteuor naelma besrona thulaomor fronian beldodrayn bon