Мата Хари. Раздеться, чтобы выжить. Владимир Зырянцев
глазами скамью. В сумочке отыскались пачка сигарет и зажигалка. Рита села, закурила и стала размышлять.
«Что я буду делать? Танцевать? Танцы были моей страстью, составляли самую суть жизни. Но прошлой, другой. Она закончилась тем октябрьским утром, когда меня расстреляли. Точнее, должны были убить.
Потом я вернулась на сцену, уже в Лондоне. Там опять танцевала, но больше пела и вновь имела успех. Что же теперь?
Танцы придется оставить в прошлом, – ясно поняла Рита. – Следует признать, что я стала слишком стара для них. Тем более с обнажением. Значит, остаются песни. Прежде всего джаз.
Помню, как мне аплодировали офицеры американского корпуса. Значит, эти напевы их трогали. Вот на них и следует сделать ставку. При этом выбрать те, которые не требуют очень сильного голоса. Он у меня слабоват.
Я это знаю, зато хорошо умею передать зрителю свое чувство. Вот тут я настоящий мастер! Значит, эти песни, наполненные чувством, и должны стать моей козырной картой».
Рита стала вспоминать песенки из своего репертуара. Она перебирала их, как камешки на морском берегу, выбирала самые красивые. Так у нее составилась коротенькая подборка из четырех песенок. Теперь можно было идти на штурм этой крепости.
Рита поднялась и решительным шагом направилась ко входу в «Лунный свет».
За дверью оказался просторный вестибюль, увешанный афишами и портретами каких-то красавиц с букетами орхидей в руках и обольстительных мужчин в ковбойских шляпах. Ни одного охранника, швейцара или хотя бы дежурного. Даже спросить не у кого, куда идти.
Две лестницы вели вниз, как видно, в гардероб. Другая, широкая, как улица, тянулась вверх, скорее всего, в зрительный зал. В стороны уходили узкие коридоры, оттуда доносились голоса и звуки музыки.
Рита предположила, что там располагаются артистические уборные, и решила направиться туда. Почему-то ей больше понравился левый коридор, и она повернула в него.
Коридор сделал еще два поворота, звуки стали громче. Рита очутилась перед приоткрытой дверью, за которой, как видно, проходила репетиция. Секунду она раздумывала, не надо ли постучать, потом решила, что не стоит, открыла дверь и вошла.
Женщина оказалась в небольшом зале, где перед сценой стояли с полсотни кресел. Почти все они пустовали, только в первом ряду сидели несколько человек. На сцене находились двое, парень и девушка.
Парень был в точно такой же широкополой шляпе, какую Рита видела на плакате, в странных синих брюках с заклепками и сапогах.
В руке он почему-то держал длинную веревку, свернутую в кольцо.
Девушка была одета еще чуднее – в брюки, тоже синие, только короткие, по щиколотку, и клетчатую рубашку.
Они пританцовывали возле микрофона и распевали песенку про молодого бычка, которому понравилась телочка с соседней фермы. Парень и девушка исполнили пару куплетов, а затем стали обмениваться репликами.
Но не успели они сказать и нескольких слов, как один из людей, сидевших в первом ряду, громко скомандовал:
– Достаточно! Ладно, пущу