Обыкновенная история. Обломов. Обрыв (С иллюстрациями). Иван Гончаров
Есть дуры, что прежде времени обнаруживают то, что следовало бы прятать да подавлять, ну, зато после слёзы да слёзы: не расчёт!
– И тут расчёт, дядюшка?..
– Как и везде, мой милый; а кто не рассчитывает, того называют по-русски безрасчётным, дураком. Коротко и ясно.
– Удерживать в груди своей благородный порыв чувства!..
– О, я знаю, ты не станешь удерживать; ты готов на улице, в театре броситься на шею приятелю и зарыдать.
– Так что же, дядюшка? Сказали бы только, что это человек с сильными чувствами, что кто чувствует так, тот способен ко всему прекрасному и благородному и неспособен…
– Неспособен рассчитывать, то есть размышлять. Велика фигура – человек с сильными чувствами, с огромными страстями! Мало ли какие есть темпераменты? Восторги, экзальтация: тут человек всего менее похож на человека, и хвастаться нечем. Надо спросить, умеет ли он управлять чувствами; если умеет, то и человек…
– По-вашему, и чувством надо управлять, как паром, – заметил Александр, – то выпустить немного, то вдруг остановить, открыть клапан или закрыть…
– Да, этот клапан недаром природа дала человеку – это рассудок, а ты вот не всегда им пользуешься – жаль! а малый порядочный!
– Нет, дядюшка, грустно слушать вас! лучше познакомьте меня с этой приезжей барыней…
– С которой? с Любецкой? Она была вчера?
– Была, долго говорила со мной о вас, спрашивала о своём деле.
– Ах, да! кстати…
Дядя вынул из ящика бумагу.
– Отвези ей эту бумагу, скажи, что вчера только, и то насилу, выдали из палаты; объясни ей хорошенько дело: ведь ты слышал, как мы с чиновником говорили?
– Да, знаю, знаю; уж я объясню.
Александр обеими руками схватил бумагу и спрятал в карман. Пётр Иваныч посмотрел на него.
– Да чего ж тебе вздумалось познакомиться с нею? Она, кажется, неинтересна: с бородавкой у носа.
– С бородавкой? Не помню. Как это вы заметили, дядюшка?
– У носа да не заметить! Что ж тебе хочется к ней?
– Она такая добрая и почтенная…
– Как же это ты бородавки у носа не заметил, а уж узнал, что она добрая и почтенная? это странно. Да позволь… у ней ведь есть дочь – эта маленькая брюнетка. А! теперь не удивляюсь. Так вот отчего ты не заметил бородавки на носу!
Оба засмеялись.
– А я так удивляюсь, дядюшка, – сказал Александр, – что вы прежде заметили бородавку на носу, чем дочь.
– Подай-ка назад бумагу. Ты там, пожалуй, выпустишь всё чувство и совсем забудешь закрыть клапан, наделаешь вздору и чёрт знает что объяснишь…
– Нет, дядюшка, не наделаю. И бумаги, как хотите, не подам, я сейчас же…
И он скрылся из комнаты.
А дело до сих пор шло да шло своим чередом. В службе заметили способности Александра и дали ему порядочное место. Иван Иваныч и ему с почтением начал подносить свою табакерку, предчувствуя, что он, подобно множеству других, послужив, как он говаривал, без году неделю, обгонит его, сядет ему на шею и махнёт в начальники отделения, а там, чего доброго, и в вице-директоры, как вон