Cеребряный теленок. Альтернатива. Галина Васильевна Маркова
перерезал шпагат на одной из папок, достал плоский синий матерчатый пакет. Видно, что это был рукав от плаща и или куртки. Он тоже был перевязан. Остап вспомнил, как при упоминании о рукавах сосед стал нервничать. Да но это не были «от жилетки рукава, и не дырка от бублика и мёртвого осла уши». Это был увесистый пакеты.
Звенела в ушах фраза: «Заграница нам поможет!»
И тоже ножницы для маникюра, перерезали шпагат. У Остапа дрожали руки. Все- таки деньги всегда несут определенную энергетику. Да, в синем пакете лежали доллары. Настоящие доллары. Почему хозяин их не обменял, было не понятно. Возможно, это была взятка от кого-то, помеченная специальным методом. Или хозяин, будучи трусом, боялся сам обменять их на рубли. Или, может, он дожидался более выгодного курса. Он трепетно стал открывать другие папки. Только в одной из них был другой рукав от плаща, и был меньше прежнего. В ушах фразы: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!», «Может быть, тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?»
Кровь стучала в виски. Он достал свои фальшивые доллары из потаенного места. Уже на глаз было видно, что их раза в три было меньше, чем настоящих долларов в пакетах.
«Кто думал, что их будет больше!» – удивился Остап, – жаль, что купюры свыше ста долларов не разрешены к вывозу в США, быстрее бы было их пересчитывать и все вошло бы в один рукав.
Разложил фальшивые доллары в синие рукава так, что между ними положил обрезки бумаг, затем все сложил в папки. Снова все в портфель. Он остался доволен своей шалостью с печатанием денег. Теперь нужно отнести незаметно портфель на место. Это уже не так важно. Можно попросить Паниковского. Или дождаться, когда соседка его позовет помочь в чем-либо.
Не ясно было ничего. Остап сложил две трети настоящих денег в рюкзак. Треть завернул в рубашку, и запихал под ванну. Он знал, что завтра скажется больным, поедет в город и все обменяет у менял. Пусть с потерей, но обменяет. «Не было ни гроша, да вдруг алтын!»
– Ничего, себе алтын! – сказал он, и увидел, что вода была почти доверху. Выпустил часть воды, быстро разделся, лег полностью в воду, добавил горячей воды и долго лежал, наслаждаясь теплом и это было кстати: мелкая дрожь стала выходить из него от напряжения и неожиданности, он запел:
У каждого мгновенья свой резон,
Свои колокола, своя отметина,
Мгновенья раздают кому позор,
Кому бесславье, а кому бессмертие…
– Как прав был Роберт Рождественский, говоря эти слова. Спасибо, тебе, Роберт. Но дрожь еще не проходит.
– Ты что так долго? Неужели так промерз под дождем? – говорила жена.
– Это от перенапряжения на работе.
– Но ты говорил, что уже не толкали тачки.
– А то, как я надавил на начальника? Это мне много стоило: нервное напряжение было велико. Завтра ты выйдешь к уазику, скажешь, что я простыл, а сам завтра в город поеду. Там я знаю аптеку нужную.
– Что за аптека такая?
– По ароматным маслам. Запахами лечат нервы и душу.
– Слышала,