Оживший. Александр Шувалов
ладошкой по столу. Так сильно, что зашиб руку.
Откуда они только повылазили, ни разу не бывавшие в деле, но все знающие и понимающие? Ухоженные, в дорогих мундирах, с тщательно уложенными волосенками и с обязательным маникюром. Родные, блин, самые любимые сыночки Родины-матери. А все остальные – исключительно сводные и двоюродные.
Ничего такого он не сказал ни этому полковнику, ни другим. Просто что-то блеял и откровенно косил под инвалида детства. Когда до тех красавцев все-таки доперло, что этот мальчуган над ними просто издевается, все они очень обиделись. За себя и за Родину.
Внешность, как известно, бывает обманчива. Не так уж и редки случаи, когда сурового вида, плечистый брутальный мужчина, может быть, даже знаток восточных единоборств, на поверку оказывается тряпкой и мешком жидкого дерьма. Бывает, что и наоборот.
Женя Сироткин, среднего роста, не обремененный метровыми плечищами и борцовским загривком, беззащитный с виду, симпатичный до слащавости блондинчик, на самом деле был очень даже не трусливым человеком. Редко повышающий голос, по-старомодному вежливый, мягкий и бесконфликтный, он в некоторых случаях становился опасен, как изготовившаяся к броску гремучая змея.
Уйдя, вернее, будучи выпнут со службы за утонченное хамство в высоких кабинетах и обман начальства в лучших ожиданиях, он приземлился в тихом патриархальном городишке подальше от Москвы, немного осмотрелся и стал жить дальше, зарабатывая на эту самую жизнь выполнением разных деликатных, а порой достаточно острых акций. Крайней из них было устранение очень много нахапавшего и слишком заевшегося мэра городка по соседству, некого Козинцова. Этот государственный деятель прославился тем, что за три года нахождения у власти умудрился разорить дотла когда-то процветающий, экономически востребованный райцентр, пустить по миру местный бизнес и довести до полной нищеты бюджетников. Ушедшая из города денежка, согласно известному закону физики, проследовала, нигде не задерживаясь, энное расстояние и осела на счетах мудрого политика и крепкого хозяйственника, Козинцова В. А. Суммы, по оценкам знающих людей, потрясали воображение. Этот пройдоха сподобился кинуть всех: доверившееся ему население, местный бизнес, областную администрацию, ожидавшую «откатов» и так их и не дождавшуюся, федеральный центр и даже собственную команду, все эти годы шкурившую для него все и всех.
Выдоив город досуха, он рванул в Чехию, в сжатые сроки получил гражданство и начал жить-поживать, размеренно и со вкусом проедая наворованное. Достать этого шустрилу легально возможности не представлялось, потому что любое заявление против него могло стать началом серьезного разбирательства в отношении сотрудничавших с ним уважаемых людей и являлось бы, по сути, явкой с повинной.
Чтобы не создавать прецедента, его решили убрать, но, то ли заказчики сэкономили на исполнителях, то ли тем просто не повезло. Козинцов словил пулю в организм, но выжил. После выздоровления переехал в Швейцарию, прикупил домишко в Берне, обложился охраной и стал жить дальше. Он искренне верил, наивный