Где они все?. Александр Лучанинов
пустые слова, Пит даже при всем желании не смог бы этого сделать, но на его потуги и усердное кряхтение Генри бы с удовольствием посмотрел.
Вдруг, из кухни послышались странные ритмичные щелчки и приглушенные звуки борьбы. Если бы в этот момент кто-то спросил Букера, на что это было похоже, он ответил бы, не задумываясь: «Два вялых пьяницы дерутся, а третий подыгрывает им на кастаньетах». Довольно странное сравнение, но в свете последних событий оно не могло претендовать даже на третье место в рейтинге странностей.
Букер выдернул свой рукав из побелевших то ли от напряжения, то ли от страха, пальцев Пита, встал на ноги и, крепко сжав «Глок», заглянул в отверстие, пробитое в гипсокартоне Норманом и его «мамашей».
И без того грязная кухня квартиры 5-b теперь напоминала настоящее поле боя. Стол, раньше стоявший у пробитой стены, лежал грудой обломков на обильно усыпанном гипсовой крошкой полу, а сверху, на этой груде, на четвереньках стоял Норман Моррис. Расчесанные до мяса раны на его теле снова кровоточили, а синяки вокруг укусов расплылись еще больше, значит, сердце в груди покойника возобновило свою работу. Но были и положительные изменения, узоры из грязно-жёлтых гнойников, до этого плотно покрывавшие кожу, стали гораздо меньше.
– Господа полицейские, – холодным голосом сказал Норман не поднимая головы, – на вашем месте я бы воспользовался этим временным затишьем и спешно покинул помещение.
У Дэнниса по спине пробежал неприятный холодок и его можно понять. Не каждый день встречаешь зомби, а уж таких вежливых и подавно.
– Пошли, – шепнул он напарнику, но тот не обратил внимания.
Правильный полицейский в такой ситуации должен сохранять ясность ума, держать свои чувства и ситуацию под контролем. Генри оказался не правильным полицейским. Его накрыло новой волной самоотверженности, если можно так выразиться.
Стоя возле замурованной двери, и слушая, как зверь пытается вырваться наружу, он пообещал себе: «Первым, что эта тварь увидит, пробив стену, будет служебный „Глок“ Генри Букера» и не сдержал этого обещания. Он был готов отдать свою жизнь, пойти на подвиг ради своих убеждений и принципов, но у него забрали эту возможность, причем бесцеремонно и в самый последний момент. Теперь он чувствовал себя религиозным фанатиком, чей пояс смертника дал осечку прямо посреди торгового центра, и это чувство свербело внутри, словно укус комара, заставляя делать роковые ошибки.
– Норман, мы просто хотим… – Генри пытался сказать «помочь», но не успел. Его прервали щелчки кастаньет, донесшиеся из-под остатков столешницы. Он бы мог пофантазировать, что за существо способно издавать такие звуки, но надобность в этом отпала, когда куски прессованной стружки, отбросив Нормана в сторону, взметнулись к потолку.
Свет от фонарика, лежавшего в коридоре, едва освещал внутренности кухни, но Букеру этой яркости хватило с головой, чтобы во всех подробностях �