Сказки Безумного Леса. Всеволод Михайлович Липатов
С чистой и нечистой. Жена уже все про твои похождения с внученькой Бабы-Яги знает. – Задумчиво говорил старый Ворон, а сам внимательно наблюдал за тем, как Иван слезает с Коника, да зачем-то нагибается к самой дорожной пыли. – Ей Волшебный Кристалл с вашей записью, прямо с самого утра доставили.
Ивану надоело шарить в пыли, понял, что камни на дороге не валяются. Тяжело вздохнул и полез в переметную суму, бормоча себе под нос:
– Позавтракать надо, а то у внученьки какой завтрак, так, одно расстройство желудка и нервов.
Иван шарил в суме, коник капал слюной на дорогу, а ворон, успокоившись, вальяжно переступал с лапы на лапу, заложив крылья за спину. Он с трудом держал равновесия, но изо всех сил старался этого не показать. Заплывший глаз победно посверкивал всеми цветами радуги. Иван нутром чувствовал, что-то не договаривал посланец Горыныча. Он незаметно взвесил в руке каменный хлебец, что выдали ему в дорогу на царском хлебо-бетонном комбинате, и резко метнул в Ворона. Птица успела только моргнуть уцелевшим глазом. Камень со свистом пролетел над его головой, даже перья встопорщились.
– Хороший бросок. Классический, – похвалил Коник. – Только надо было чуть пониже взять.
Из-под Ворона, вниз по камню, скатилась серая струйка. Из-за ближних кустов, куда улетел хлебец, раздался истошный вопль и подозрительный треск чего-то ломаемого.
– Интересно, кто это там шастает, – равнодушно поинтересовался конек. В кустах затрещали ветки, поволокли что-то тяжелое. – Развелось в лесу всякой нечисти, отстреливать некому. Как же, сам Илюша в егеря записался, то-то Зеленые обрадовались.
– А вот этого не прощу тебе Ваня, никогда не прощу, – хрипло прокаркал Ворон. – Все Горынычу расскажу.
– Во, во, я же говорил, дятел ты, все стучишь, стучишь, вынюхиваешь, – обрадовался друг Ивана. – Лети, лети отсюда, а то у нас еще два хлебца осталось. А хлебцы знатные в этот раз получились. Гранитные.
– Что за Кристалл? Кто привез, не ты ли случаем, – равнодушно поинтересовался Иван. – На меня уж столько компромата насобиралось, что музей можно открывать. «Боевой и трудовой славы» имени меня.
– Не знаю. Горынычу и даже Бессмертычу такой мелочевкой как ты, заниматься лень. – Презрительно прищурил уцелевший глаз Ворон. – Может Долгоносик. А может Емеля под тебя копает. А может братишки-поросятки. Помнишь, как ты на них Риэлтера натравил.
Иван вздрогнул. Про Пиф-Пифа, Паф-Пафа и Пых-Пыха ходили самые гнусные слухи, которые пересказывали только шепотом и при этом нервно озираясь по сторонам. А Иван, ради смеха, как-то раз сговорился с Риэлтером, и пустил слушок, что, мол, скоро Царь всех будет уплотнять и лишние дома забирать в казну. Братишки испугались и за бесценок продали свои домишки Риэлтеру. То-то смеху было, когда они свои домишки обратно выкупали. Правда, потом заказали они Ивана Волку Позорному, местному киллеру. Пришлось срочно за море в командировку ехать. Спасибо Царю, вошел в тот раз в его положение. А потом, когда все немного успокоились, еще откупаться от них.
А