Да будет воля моя. Дженнифер Бенкау
же так получается, – спрашивает Солнце с ухмылкой, – что ты теперь настолько часто видишь его? Я имею в виду, что город не такой уж большой, и да, вполне возможно случайно где-то столкнуться. Но сначала ты целыми годами не видишь его и вдруг встречаешь его каждые пару дней. Это странно или мне только так кажется? – Солнце облизывает губы. – Знаешь, что мне кажется, Дерия?
– Я предполагаю, – говорит Дерия, – но верю скорее в случай, чем в судьбу.
– А я предполагаю, что красавчику очень хочется встречать тебя. Такое может быть?
Когда она вечером сидит напротив Якоба, этот вопрос снова вертится у нее на языке. На вкус вопрос сладкий и соленый и немного отдает дымом. С каждым глотком вина ей все сильнее хочется его задать. Тем не менее Дерия молчит. Теряться в догадках, как он ей может ответить, доставляет ей слишком большое удовольствие.
– Я рад, что нам ничего не помешало, – говорит Якоб.
Угрызения совести чуть-чуть пощипывают ее, но после очередного глотка вина они исчезают. Она на работе не соврала, она не напрямую назвала себя больной, просто сказала, что чувствует себя неважно и заболеет, если выйдет на работу. Ее руководителю смены этого было достаточно, он ведь знает, что она болеет редко. Он посоветовал ей хорошенько лечиться.
– За здоровье, Дерия.
– За здоровье. Душевное.
Она заказывает еще один бокал вина и антрекот, хотя, собственно, уже давно не ест мяса. Как сказала Солнце? «Позволь себе хоть что-нибудь! Тебе это пойдет на пользу…»
– Сколько лет прошло, – говорит Якоб. Свет от свечи мягко и тепло очерчивает черты его лица. – А ты совсем не изменилась.
«Это просто так кажется», – думает она. Это лишь внешность.
Но, Дерия, так он на самом деле думает. Она благодарит за комплимент и возвращает его. Она говорит так тихо, что едва слышит саму себя. Однако он понимает ее, понимает каждое слово. Ее бы не удивило, если бы он умел читать по губам.
– Чем ты занималась в последние годы? – спрашивает Якоб.
Он поднял бокал, но не пьет из него. Время от времени он вытирает воду с запотевшего стекла большим пальцем – тем же движением, каким когда-то стирал ее поцелуй со своих губ.
Этот маленький жест вызывает у нее дрожь внизу живота. Сердце Дерии, наверное, превратилось в скелет. Но ее тело – нет, оно живо, и еще как!
Она прокашливается:
– Ну, я вышла замуж, уже говорила тебе. Но у нас с бывшим мужем ничего не получилось. Меня выносить нелегко, особенно долгое время.
Да, ей не составляет труда возложить всю вину за неудавшийся брак на себя. Так ей удается добиться того, что он не задаст вопросы, которые были бы ей неприятны.
– В профессиональном плане, можно сказать, я получала прибыль от того, чему ты меня научил.
Он вопросительно наклоняет голову:
– То есть?
– Тому, что после знака нужно ставить пробел, – произносит она и смеется, смеется так громко, что люди за соседним столиком оглядываются на них. – После знака, а не перед ним. Этому меня научил ты.
– В самом деле? Я научил т�