Триумфальная арка. Эрих Мария Ремарк
твои грезы. Оно – как красивый пустующий дом, замерший в ожидании ковров и картин. Вместилище возможностей: хочешь, станет дворцом, хочешь – борделем. В зависимости от того, кто вздумает его заполнить. Насколько недалекими кажутся рядом с ним все эти застывшие, закосневшие лица-маски.
Он спохватился: ее рюмка была пуста.
– Вот это я понимаю, – похвалил он. – Как-никак двойной кальвадос. Хотите еще один?
– Да. Если вы не торопитесь.
«Куда бы это я мог торопиться?» – пронеслось у него в голове. Потом он сообразил: ведь в прошлый раз она видела его с Кэте Хэгстрем. Он поднял глаза.
Лицо ее оставалось непроницаемым.
– Я не тороплюсь, – сказал он. – Завтра в девять мне оперировать, но это и все.
– И вы можете оперировать, когда так поздно ложитесь?
– Да. Это никак не влияет. Дело привычное. Да я и не каждый день оперирую.
Подошел официант, снова наполнил их рюмки. Кроме бутылки, он принес еще пачку сигарет и положил на стол. «Лоран», зеленые.
– Вы ведь эти в прошлый раз просили, точно? – торжествующе спросил он.
– Понятия не имею. Вы наверняка лучше помните. Верю вам на слово.
– Те самые, – подтвердила Жоан Маду. – «Лоран», зеленые.
– Видите, у дамы память лучше вашей, месье.
– Это еще вопрос. Но сигареты нам в любом случае пригодятся.
Равич вскрыл пачку и протянул ей.
– Вы все еще в той же гостинице? – спросил он.
– Да. Только комнату попросила побольше.
В зал ввалилась компания шоферов. Они устроились за соседним столиком, громогласно что-то обсуждая.
– Пошли? – спросил Равич.
Она кивнула.
Он подозвал официанта, расплатился.
– Вам точно не нужно обратно в «Шехерезаду»?
– Нет.
Он подал ей манто, которое она, однако, надевать не стала, накинула на плечи. Это была норка, но из дешевых, а может, вообще подделка, – однако на ней она не смотрелась дешево. Дешево смотрится лишь то, что носится напоказ, подумал Равич. Ему уже случалось видеть дешевку даже из королевского соболя.
– Тогда везем вас сейчас в гостиницу, – то ли предложил, то ли решил Равич, когда они вышли на улицу под мелкую осеннюю морось.
Она медленно обернулась.
– Разве мы не к тебе?
Ее лицо смотрело на него снизу, совсем близко. Фонарь над входной дверью высветил его полностью. Крохотные жемчужинки тумана сверкали в волосах.
– Да, – сказал он.
Подкатило и остановилось такси. Шофер подождал. Потом прищелкнул языком, ударил по газам и рванул с места.
– Я тебя ждала. Ты не знал? – спросила она.
– Нет.
Свет фонаря отражался в ее глазах, как в бездонном омуте. Казалось, в них можно тонуть и тонуть без конца.
– Я только сегодня тебя увидел, – признался он. – Прежде то была не ты.
– Не я.
– Прежде все было не то.
– Да. Я уже забыла.
Как накат и откат волны, он ощущал приливы и отливы