Ярчайшая мечта. Кэтрин Кингсли
вздохнула и пробормотала:
– Если кому-то придет в голову мысль перенестись во времени на две тысячи лет назад, этот человек должен увидеть живых людей, а не только те развалины, которые мы видим сейчас. – Али кивнула в сторону развалин. – Но я имею в виду не знаменитых и известных, о которых говорите вы с Хандреем. Я о людях вроде меня, вроде Умара или Музаффера с его женой. – Посмотрев на Джозеф-Жана, она добавила: – Мне хочется, чтобы все узнали их имена и подробности из их жизни – тогда всем стало бы понятно, какими они были.
– Но мы ничего о них не знаем, – возразил Джозеф-Жан. – Такое можно только вообразить…
– Вот именно! – воскликнула Али. – И уж если представить, как все в Ксанфосе было много веков назад, то я бы сначала придумал семью.
– Семью?.. – переспросил Андре. – И какую же семью ты бы придумал, Али?
Она задумалась, подперев кулаком щеку.
– Ну… я начал бы с самой простой семьи.
– Чтобы никаких богатств, да? – с улыбкой спросил Андре.
– Богатство – это не важно для таких людей, как я, – ответила Али с серьезнейшим видом. – Богатство имеет значение для людей значительных и великих – таких, как вы. Оно им требуется для того, чтобы поддерживать свое положение в обществе. А для остальных богатство означает просто жадность и скупость. Простым людям оно приносит больше зла, чем добра. – Тут Али вспомнила про Хаджи и добавила: – Стремление к богатству не приведет ни к чему хорошему. Оно заставляет людей вести себя бесчестно.
– Али, я еще не видел тебя таким серьезным, – заметил Джозеф-Жан. – Тебя что-то беспокоит?
– Нет-нет, – поспешно ответила Али, тотчас сообразив, что сказала слишком много. Ведь если бы Хандрей хоть что-то заподозрил… О, тогда бы он учинил ей допрос и в конце концов вытащил бы из нее всю правду.
– Али!.. – Андре пристально посмотрел на нее. – Али, что случилось?
– Я просто вспомнила про того кошмарного Брута, который страстно мечтал стать богатым и поэтому решил разграбить Ксанфос, а его жителей сделать своими рабами. И посмотрите, что произошло! Они все погибли! Погибли из-за его жадности!
– Но они сами выбрали свой путь, – заметил Андре. – К тому же… Не думаю, что у Брута могла возникнуть мысль, что они устроят коллективное самоубийство. Обычно люди, на которых идут войной, так не поступают. И говорят, что Брут плакал, когда слышал крики горожан. Так что он не был совсем уж бесчувственным.
– Ну, не знаю… – со вздохом пробормотала Али. – Все равно ужасно жалко тех бедных детей, их матерей с отцами, а также теток и дядьев…
– Не забудь о дедах и бабках, – ухмыльнулся Джозеф-Жан.
– Да, конечно. Их тоже жалко. Все они погибли мучительной смертью, потому что кому-то хотелось заработать денег на этой войне.
– Верно, Али. Но не забывай: Брут ужасно переживал и даже заплатил своим солдатам за каждого жителя Ксанфоса, найденного живым. И таких набралось сто пятьдесят человек, так что не все они погибли. – Андре протянул ей носовой платок, но