Если это судьба. Дарья Кожевникова
оказалось медленным и тяжелым. Но разве могло быть иначе, если ей не хотелось жить, не хотелось возвращаться? За Вику все переживали, о ней заботились, ее не оставляли одну. А ей было все равно. Своих спасителей Рублевых она встретила и вовсе прохладно. Вика считала, что это очень жестоко с их стороны: спасать ее, зная, что Клим погиб, и совершенно не думая о том, как она будет жить без него на этой земле. Лишь после того как Рублевы выкрали ее ненадолго из больницы, чтобы свозить на кладбище к Климу, Вика немного смягчилась, но и тогда не оттаяла до конца.
Если люди делали все для того, чтобы угодить Вике и уберечь ее от волнений, то жизнь, напротив, подкидывала неожиданности. Выписавшись домой и стоя на лестничной площадке, пока Лена отпирала входную дверь, Вика обратила внимание на то, что дверные замки в ее квартире теперь другие. Похожие, но не те. Это были мелочи в сравнении с тем, что Вике пришлось пережить, и сил на то, чтобы спрашивать об этом, не было. Но когда она вошла в свою квартиру, нежилую и словно звенящую от пустоты, не могла не заметить, что и там произошли кое-какие изменения: исчезла напольная ваза в большой комнате, аппаратура стояла иначе. А диван так и вовсе оказался новым, только похожим на прежний. Вика специально не присматривалась, просто настолько хорошо знала свой дом, что эти изменения сразу бросились ей в глаза.
– Лена… – опустившись в кресло, она вопросительно посмотрела на тетушку.
– Заметила, – поняла та. – Впрочем, этого и следовало ожидать. Ты только не волнуйся, Викуль. В общем, пока мы с тобой были в больнице, квартиру взломали. И перерыли здесь все вверх дном. Диван и вовсе изрезали. Я постаралась привести все в порядок, чтобы было как прежде. А дверь и замки поменяла для надежности, так что опасности не должно быть никакой… но, может, все-таки поживешь пока у меня, а, Викуль?
– Нет. – Вопрос был задан в который раз, и в который раз Вика упрямо помотала головой в ответ. – Я хочу быть здесь, где мы жили с Климом… Больше нигде. И не возражай, Лен, не надо. Сама говоришь, что дверь поменяла. Да и не сунутся больше воры туда, где ничего не нашли. Сбережений у нас с Климом не было, мы жили в свое удовольствие. Я думаю, тот, кто взломал дверь, вообще сделал это наугад, просто потому, что хозяева отсутствовали. А теперь я дома… – Вика всхлипнула. Да, она дома, но никогда в этом доме уже не будет счастлива и никогда с ней рядом не будет Клима. Он никогда больше не взлетит по ступенькам, не откроет дверь, не улыбнется с порога, подхватывая кинувшуюся к нему Вику. И не будет что-то мастерить на своем столе, выторговывая у нее минуты перед остывающим ужином одним только взглядом серо-зеленых глаз, таким подкупающим, что Вика не в силах была на мужа ворчать. И много еще чего больше не будет. Никогда!
– Викуля! – Лена втиснулась в кресло возле Вики и обняла ее, разрыдавшуюся. – Ну, успокойся. Слезами горю не поможешь. Надо жить дальше.
– Надо? – спросила та, захлебываясь. – Кому?! Не хочу!!! Не нужна мне такая жизнь!
– Опять за свое, – вздохнула Лена. – Я все понимаю, но нельзя же так! Ты по матери меньше убивалась. А