Марго и демиург. Роман. Маргарита Минина
пересказать?
– Ну, в общем, Отелло – это негр, который был большим военачальником. На Кипре, кажется. И женился на белой красавице. А потом задушил ее из-за платка. Вот и все.
Мы засмеялись, а вместе с нами и оба учителя.
– Допустим, – все еще посмеиваясь, сказал КА, – Отелло был не негр, а мавр, то есть, скорее, араб. Но это мелочи. А пересказали вы совершенно замечательно – коротко и емко. И хоть никто из вас саму пьесу не читал, но интуиция у вас работает. Ваше разочарование понятно и справедливо. Ибо «Отелло», по моему мнению, самая неудачная из шекспировских пьес, чудовищно длинная, а сюжет, прости Господи, настолько искусственный, что современному зрителю показывать ее в первозданном виде никак нельзя.
– А зачем тогда ее ставить?!
– Знаете что? Рассказывать я вам пока ничего не буду. Лучше вы почитайте или хотя бы пролистайте на досуге шекспировский текст. И подумайте, как увязать эту нелепую историю с удушением из-за платка с современной жизнью? Придумайте какое-нибудь оправдание этому безумству, найдите мотив, понятный нынешнему зрителю. Превратите этот устаревший текст в современную и высокую трагедию. Или в фарс. Как уж получится. А ровно через неделю вы изложите нам свои драматургические версии. А АМ расскажет вам про свой режиссерский замысел. Идет?
***
Вечером я раскрыла Шекспира и стала читать «Отелло», втайне примеряя на себя имеющиеся женские роли. Их оказалось всего три, а девчонок было втрое или даже вчетверо больше. «Конечно, мне ничего не достанется, – разочарованно вздыхала я, – Но интересно все-таки, кого они назначат Дездемоной? Неужели Ленку Павлову?». Хотя надежда: «А вдруг меня?» все-таки иногда заставляла учащенно биться сердце. Но сама пьеса показалась мне бесконечно длинной и, действительно, очень скучной. Так что я не дочитала и первой трети. А уж зачем все действие крутится вокруг носового платка, и как это кружение можно оправдать в глазах современного зрителя, мне и в голову не приходило, как я ее ни ломала.
Через пару дней мы с Элькой обменялись впечатлениями. Они совпали – длинно и скучно.
– А мотив ты придумала, с платком, то есть? – спросила Элька.
– Нет. Да это, мне кажется, невозможно.
– Вот и мне тоже так кажется. А вот мальчишки, наверняка, что-нибудь придумают. Как ни крути, но надо признать – в чем-чем, а в этой, как ее… на «к» начинается…
– В креативности, что ли? – предположила я.
– Вот-вот, именно в креативности они нас и превосходят. И тут уж ничего не поделаешь. Жаль, конечно, что мы не такие креативные. Зато… – тут Элька сделала паузу. – Зато… симпатичные!
– А вот я в этом совсем не уверена.
– В чем ты не уверена, в нашей симпатичности?
– Да нет, в их креативности.
– Сама увидишь. Когда мы снова соберемся, каждый выложит по варианту, а то и больше. Точно тебе говорю…
– Ну, посмотрим… – оборвала ее я, невольно чувствуя обиду за весь некреативный женский пол.
***
Когда