Бунтующий Яппи. Василий Богданов
за женщинами в зазор между приоткрытой дверью и косяком. Он сам себе напоминал при этом пятилетнего мальчика в матроске и бескозырке, который подсматривает за соседкой, развешивающей бельё на верёвке. В кабинете царил поздний мезозой. Среди пальм и папоротника, будто диплодоки и бронтозавры, прогуливались исполинские взрослые женщины. Подрагивая мясистыми ягодицами, они готовили себе кофе.
На правах рекламы фото: Вячеслав Куницын
На чёрно-белом фото, занимающем весь разворот,
пожилой негр с теплотой во взгляде наблюдает, как
юноша и девушка танцуют румбу.
Кофе! Кофе! Будто волшебная румба!
Обжигающий кофе склеивает утро и полдень.
Полдень и вечер.
Кофе – чёрный африканский бог.
Тягуче течёт по жилам.
Кофе – мистический обряд.
Таинство. Экстаз.
Все хотят кофе.
Кофе – магия превращений!
LAVAZZA
EspressoPoint
Выдохнув, Замша шагнул в кабинет. Женщины на секунду застыли с обращёнными к нему глупыми лицами. Потом Инна Казанова, блондинка с большой и упругой грудью, с большими и упругими бёдрами, закончила чертить помадой алую букву «О» вокруг рта, и её губы, потёршись одна о другую, сочно лопнули наружу:
– Приветик, Глеб Андреич. Кофейку жабнешь?
Замша часто заморгал, будто его вытолкали на ярко освещённую сцену, и пробормотал:
– Здрасьте. Э-э-э… Нет-нет, спасибо.
Не поднимая глаз, он осторожно, будто шёл по канату, двинулся к своему столу, на котором среди бумаг валялся первый и единственный номер журнала «Бунтующий яппи». На обложке был изображён человек в деловом костюме; верхняя и нижняя границы кадра отсекали соответственно его голову и ноги. Повязанный вокруг шеи огрызок галстука указывал на то, что издание ориентировано на протестующую часть публики. Главным редактором журнала значился Андрей Гриневич – бывший одноклассник Замши. «Бунтующий яппи» был любимым проектом Андрея, изданным большей частью на деньги энтузиастов и не преследовавшим коммерческих целей. Одну из статей для журнала написал Замша.
Добравшись до вращающегося начальственного кресла, он с облегчением рухнул в него. Он не любил стоять, потому что тогда со всех сторон был открыт посторонним взглядам, как одинокая сосна в поле бывает открыта всем ветрам. Он чувствовал комфорт лишь в том случае, если ему удавалось спрятать собственное тело в мягких объятиях кресла. Ощущение спинки кресла за своей спиной придавало ему уверенность и служило гарантией того, что сзади никто не нападёт.
Замша включил компьютер. Машина радостно зашумела. Экран озарился изнутри голубоватым сиянием. Тысячеглазый Аргус смотрел на Замшу через монитор. Глеб представил себе бескрайнее море, а на нём белые паруса маленьких яхт и решил, что давно не отдыхал. Паруса