Крепостная герцогиня (главы 1—27). Квазиисторическая юмористическая эпопея. Семён Юрьевич Ешурин
ничейного (тут Джейн хотела устремить на жениха взор презрительный, но почуяв в словах сих подвох, попридержала взгляд свой горгономедузий!). Но хотел бы предупредить честно соперника столь грозного, что упомянутый Мэтью Хогарт входит во тройку сильнейших шахматистов аглицких, и никто, окромя двоих прочих сей тройки участников не способен супротив сего сапожника устоять. Я же примерно в каждой пятой партии хоть и в состоянии сильно потрёпанном, но на ничью уползаю. А недавно мистер Хогарт признал, что провёл я партию блестяще и одержал викторию славную! Правда, похвала сия меня такою радостию наполнила, что сделал ход идиотский и проиграл очередной раз.
– Что-то неохота мне, игроку сплошные виктории одерживающему, – проговорил Макдауэлл, – играть с шахматистом, почти всегда проигрывающим и лишь иногда на ничью уползающим, аки пёс побитый!
– А давайте считать, – предложил Джордж Гриффит, – что англичанин трусливый отклонил все предложения воинственные шотландца отважного, но не отменил лишь одно предложение своё брачное. Тем паче, невеста сия, завидная по положению материальному, но незавидная по качествам моральным, в непочтении ко слову мужескому проявляющимся, всё равно оборванцу согласно слову отцовскому достанется.
– На том и порешили! – провозгласил граф торжественно, и оба соперника бывших рукопожатием обменялись.
– А теперь, эдинбуржцы достопочтенные, – проговорил лейтенант аглицкий, – не смею обременять вас присутствием своим, но пред уходом пояснить хочу, почему изо всех отелей эдинбургских выбрал я забегаловку с казалось бы столь отвратным для слуха аглицкого названием «Баннокберн».
Глаголя словеса сии, устремил он взгляд пламенный… нет, не на невесту свою, но на отца ея! И произнеся столь драгое для каждого шотландца слово «Баннокберн», зажмурил сильно глаз правый, а затем открыл оный, аки бы глаголя: «Понял, папаша, где меня найти сможешь, коли ушами не будешь хлопать?!» Засим продолжил Гриффит общение с публикой шотландской столичной:
– Все вы знаете, что имя сие носил ручей, на брегах коего в июне 1314 года доблестная армия шотландская под предводительством полководца гениального Роберта Брюса разгромила в пух и обратила во прах вчетверо превосходящую армию Эдуарда Второго, бездарного короля аглицкого. Не потому глаголю сие, что страдаю низкопоклонством пред Севером. Но являясь патриотом аглицким, считаю, что не зазорно учиться у неприятеля, дабы свершив работу над ошибками, усилить мощь державы своей! Сим патриотизм мой отличается заметно от патриотизма макдауэллского, коий состоит в том, дабы запрещать девицам танцевать с чужеземцами, даже коли оне не супротив подобных перспектив! Пожелаю же на прощание мира во всём мире вообще и между нашими народами соседскими в частности!
На сей ноте торжественной покинул виконт помещение, кивнув на прощание многозначительно графу Гамильтону. Засим, выйдя на улицу, подошёл ко птахе убиенной, отдал