Даша пишет. Рассказы. Д. Офицерова
тоже скупала килограммами горгонзолу и пармезан, засматривалась на обычные, но иностранные витрины, но не фотографироваться же. Странные.
Сегодня – бегуны. Обгоняют меня, я вслед поглядываю. Думаю: «Наверное, ей в хиджабе жарковато бежать». Тут бегун возвращается, дает мне телефон в руки и говорит: «Please». Стою как дурочка ловлю в кадре хиджаб, а он черный, в темноте ничего не видно. Пришлось им два раза мимо меня пробежать, чтобы получилось.
Отдаю телефон, а он мне: «No. Video, please». И жене: «Хабиб, и что-то ещё там». Вроде: «Любимая, возвращайся, эта русская фоточки со вспышкой делала вместо кино».
Ладно. Теперь запечатлеваю бегущий хиджаб и её мужа на видео. Странные. Поспорили что ли? Или они в каждой стране мира бегают и снимают видосы?
«Ok?»
«Thank you».
«You are welcome».
Такие дела на ВДНХ.
Стало много людей
В августе я по тротуару – как по шоссе, по шоссе – как по полю. Сегодня – лавировала. Вылавировала. Из пешеходов с кейсами, в костюмчиках, пиджачках. И это ещё школьники и студенты не вышли на тропу.
Что завтра будет? Первое сентября.
Этот приток, поток, бурлящее движение, клокочущий человеческий кипяток! Я забыла, за что люблю Москву. Погрузилась в августовский зной, ленивое марево. Только бы в парке с книжкой лежать, весь месяц как одно воскресенье.
Сентябрь – утро бодрого понедельника. Город проснулся, город бежит, город голодный. Человека ему на завтрак, свежего, отдохнувшего, обогащенного витаминами, поджаренного на солнце.
Любовь стоит 150
Вчера спустя пару загульных недель зашла в магазин у дома. Налево – вино, направо – молочные продукты. Я туда. Взяла сыр, овощи впридачу, подхожу – две кассы. За одной Катя, другая – пустая. За нее садится Алмаз.
Вчера пришла, а мне:
«Редко заходите», – стоит, курит около магазина.
«Занята, работа», – заходит следом.
«А вы работаете?»
«Да», – с самодовольной улыбкой небесполезности.
«Я думал в школе учитесь!»
Вот это да! Мои внутренние глаза закатились, не видно зрачков.
«Сколько вам лет?»
«25», – накинула месяц я. Пора привыкать новой цифре.
«Мы, оказывается, ровесники! Но вы не выглядите на свой возраст!»
«А вы выглядите на все 35 с такой щетиной», – зло думаю я, а лицом улыбаюсь на 18.
На кассе.
«Давайте я сам вам пробью». Садится.
«Хорошо».
«Толко если дадите свой телефон».
Ну, начинается! Сыр уже пробит. По одному ещё взвешивать помидор, перец и кабачок. Я не выдержу.
«Нет», – говорю. Забираю петрушку и кабачок.
«Почему? Замужем?»
«Нет», – забираю перец, – «у меня парень есть».
Катя, которая на другой кассе, смеется – масла в огонь: «Лучше сразу телефон парня».
Алмаз растерялся. Как-то не подумал, что такое может быть. Что в мире есть другие парни. Если не замужем,