История любящей женщины. Герман Германов
она звонила.
После того как ей открывали, она заходила и обслуживала клиента. Если дверей в коридоре было две, то потом она звонила во вторую дверь. Если три, то за второй дверью следовала третья. Обслужив всех желающих, она возвращалась в лифт, который немедленно возобновлял падение. Иногда лифт останавливался на станции метро. Напротив, стоял пустой вагон. Она садилась в него и поезд тут же начинал движение, останавливаясь всегда на ее родном Ленинском проспекте.
Выйдя из вагона, она сразу же попадала в реальную жизнь, начинавшуюся прямо на перроне – поднималась по эскалатору, потом пешком, не садясь на автобус, шла домой, а дома ходила гулять с Кириллом, разговаривала с мамой или просто спала. На работу она уходила, через тот же лифт, входом в который, было большое зеркало в столовой.
К зеркалу она подходила каждые десять, максимум пятнадцать, минут. Если она видела в зеркале себя, то знала, что еще не время. В этом случае, она поворачивалась и уходила в свою комнату. Но если ее в зеркале не было, значит время настало – тогда осталось сделать шаг вперед, прямо в зеркало, и она сразу оказывалась в лифте, который тут же начинал свое падение.
Единственным развлечением того времени был регулярный поход в Ленинскую библиотеку. Сдав прочитанные книги и взяв другие, она шла оттуда прямиком на Красную Площадь, где всегда останавливалась на одном и том же месте – на тротуаре, как-раз напротив входа в Мавзолей. Добравшись до своего места, она больше ничего не делала, проводя следующие полчаса в полной неподвижности.
Однажды, ее там увидела институтская подруга Светка, к тому времени уже знавшая о ее новом занятии. Сначала Светка все же хотела подойти, но потом отказалась от этой затеи, подумав, что ее бывшая подруга она вероятно ждет клиента. – Таня стояла очень прямо, на ее плече висела элегантная, и, по-видимому, весьма недешевая сумка, а взгляд был направлен куда-то в сторону Спасской башни.
Но Таня никого не ждала. – Ее подлинное целью пребывания здесь, было простое наблюдение за происходящим на площади, точно также как это делает любой посетитель океанариума, застывший перед бронированным иллюминатором, демонстрирующему ему совершенно чужую и такую непонятную жизнь. Иллюминатора Светка не заметила, что было вовсе не удивительно. Как говаривал старик Гейне: – «человек видит только то, что он понимает». А что вообще могла понять Светка в Таниной жизни?
На Красной Площади всегда было многолюдно. Одни люди неторопливо прогуливались по ней, другие целеустремленно шли через нее по каким-то своим делам. Если Мавзолей был открыт, то добавлялась еще громадная очередь, тянувшаяся вдоль кремлевской стены с кладбищем и заканчивавшаяся где-то за историческим музеем. На первый взгляд, площадь казалась таким оживленным муравейником, но, на самом же деле, она была только его малюсенькой, хотя и исключительно важной частью. – Муравейником был весь СССР, а здесь располагалась вершина этой громадной муравьиной кучи.
Венчали вершину часы с кукушкой.