Компот из запретного плода. Дарья Донцова
в руке. Неожиданно глаза начали слипаться, и я мирно заснула под натужное завывание ветра в каминной трубе.
Глава 2
В доме полыхал огонь. Тревожный звук похоронного марша бил по ушам, я вскочила и тут же опять шлепнулась на подушку: все ясно, нет никакой беды, тепло исходит от питбуля Банди, который прижался к хозяйке своим горячим боком. Я просто задремала в гостиной, а роль отвратительного оркестра исполняет телефон Дегтярева. Рука потянулась к мобильнику, но он уже заткнулся, я закрыла глаза, но заснуть не удалось – ожил домашний аппарат.
Блям-блям-блям…
Я схватила трубку.
– Слушаю.
– Можно Сашу?
– Вы не сюда попали.
Ту-ту-ту.
Тело снова вытянулось на диване, рука включила торшер. Надо же, только семь часов вечера, а темнота такая, будто полночь пробило. В доме тишина. Зайка, Аркадий и Маня еще не вернулись из города, а Ирка, очевидно, отправилась в свою комнату смотреть телик. Ну и чем мне заняться? Попить чаю или поужинать?
Блям-блям-блям! – заорал телефон.
– Слушаю, – сказала я.
– Можно Сашу? – спросил все тот же нервный женский голос.
– Девушка, вы опять ошиблись.
– Я не девушка, – взвизгнула собеседница, – и вообще, это какой телефон?
Я невольно улыбнулась – ну зачем сообщать всем, что потеряла невинность, хотя, скорее всего, дама имела в виду нечто другое. Проявлю вежливость, скажу номер. Услыхав названные цифры, незнакомка обозлилась окончательно.
– Что вы мне голову морочите?!
– Простите, это вы сюда звоните, – отбила я нападение, – а я сижу себе спокойненько у камина.
– Сашу позови!
– Тут таких нет.
– Дегтярева!
– Александра Михайловича? – изумилась я.
– Ну!
– Он уехал.
Не знаю, по какой причине, но никто и никогда не зовет полковника Сашей. В нашей семье у него есть прозвище, которое произносится, как правило, за глаза. Ну согласитесь, не слишком корректно называть человека в лицо «старым мопсом», но именно это выражение употребляет большинство домашних, влетая в особняк. Не далее как вчера Аркадий, стаскивая в прихожей ботинки, поинтересовался у Ирки:
– Кто на месте?
– Дарья Ивановна, – сообщила домработница.
– А старый мопс? – продолжил Кеша. – Отойди, Хучик, не о тебе речь, ты-то у нас пока молодой.
Иногда мне кажется, что полковник знает, какое прозвище дали ему гадкие дети, один раз Маня ворвалась в столовую с воплем:
– Кто пролил на мопса чернила?
Дегтярев, читавший в кресле газету, поднял голову и спокойно ответил:
– Никто, я абсолютно чистый.
Маруська слегка покраснела и быстро перебила полковника:
– Так не о тебе речь, а о Хучике.
– А-а-а, – протянул Александр Михайлович и снова углубился в чтение.
Но Сашей его не зовет никто, даже я. Правда, раньше Манюня