Сон в руку. Ирина Николаевна Юсупова
для здоровья вредно. ("А,… ва-банк…")
В трубке помолчали, вздохнули, а потом:
– Вот что… Ты ему скажи, пусть не переживает. Это я сказала. Ясно?
– Не-а. Ни черта не понимаю, что за ужасы мне про тебя наговорили?
Там опять помолчали, потом:
– Хочешь – встретимся?
– Конечно! Если хочешь – у меня, я тебя такими персиками угощу! Игорю кто-то подарил, с голову, честно! Ни в одном магазине таких не купишь!
– Нет, – там опять немного помолчали. – Приезжай в кафе, – она назвала адрес. – Знаешь?
– Уже еду.
Вот так и началось знакомство. Дружбой, пожалуй, это нельзя было назвать – и разница в возрасте приличная, да и чувствовала она, что Александра специально держала дистанцию, хоть всегда и очень радовалась ей. Встречались только днем и только в людных местах. Она, действительно, была очень одинока, но только все вопросы о ее житье-бытье решительно прерывала. Смеялась:
– Ты правильно сказала – для здоровья вредно! Поэтому и не будем…
…А сейчас она, наплевав на все правила плавания в бассейне, стукнувшись лбом с каким-то толстяком, уже готовым возмутиться, но очарованным ее смущенным и нежно-мелодичным "Ох, простите, я такая неловкая…" и, видно поэтому, кисло пробормотавшим "Пустяки…", сразу же подплыла к Александре.
– Все. Финиш. Он мне уже и днем снится, – вместо приветствия сказала она.
– То есть как днем? – удивилась Александра, которая была в курсе всех ее дел. – Ты днем спишь? Что-то на тебя не похоже!
– Да нет… Это не я сплю. Это он снится, – она сморщилась, пытаясь привести мысли в порядок, чтобы все четко изложить. – То есть, я совсем даже и не спала, а он отразился в зеркале! Я повернулась – а его нет… А стенка теплая! Там, где он стоял… И гравюра набок. Все, точно финиш.
– Подожди переживать, – Александра и сама, кажется, расстроилась больше ее, но пыталась успокоить. – А может, ты все-таки его где-то видела? А теперь воображение дорисовывает, а? Ну, в кино, в клубах, или там,… помнишь?
Она догадалась, что Александра имела ввиду один бабский клуб, в который они "страшное инкогнито" однажды выбрались, перед этим здорово загримировавшись и переодевшись. В основном, как она думала, из-за Александры – видно та боялась (хоть вслух ничего сказано и не было), как бы кто-то из стриптизеров потом не оказался совершенно случайно задавленным машиной или немножко выпавшим из окна.
Она вспомнила тех мальчиков и вздохнула:
– Господь с тобой… Какой из него стриптизер? Пугало бы из него вышло, это точно! Эдакая угловатая лохматая жердина под два метра, только и есть, что глаза, а так…
– А Ван Ваныч? Что говорит? – Александра тоже знала этого врача, слывущего чуть ли не чародеем в их кругу.
– Он, кажется, совсем зашел со мной в тупик, – она вздохнула, повертела, сморщившись, пальцем в ухе, чтобы вытряхнуть залившуюся воду. – И чего мы только с ним не делали! И описывала я его и даже рисовала. Кстати, у меня, оказывается, это неплохо получается!
– Да ты вообще талант… – улыбнулась Александра.
– Твоими